отрицательной реакции не было. Никакой реакции не было. Западная пресса просто молчала.

В английском переводе оказались опубликованными всего лишь несколько цитат из открытого письма.

Полный текст документа появился под разными названиями только в русской зарубежной прессе.

При желании западные советологи и специалисты по русской литературе могли с открытым письмом ознакомиться, но широкому читателю на Западе оно осталось неизвестным (Там же. С. 372).

Театр на Таганке – политический театр. Таким он был задуман. Таким он и стал. И я, как художественный руководитель театра, и весь актерский коллектив видим свою главную задачу в том, чтобы средствами искусства активно, целенаправленно утверждать в жизни, в сознании людей светлые идеалы коммунизма, отстаивать политическую линию нашей партии, беспощадно бороться против всего, что мешает развитию советского общества.

Однако в последнее время события приняли иной оборот – началась подлинная травля Театра на Таганке.

Практически меня лишают возможности нормально работать.

Мы гордимся тем, что в ряде спектаклей подняли такую острую, партийную тему, как борьба с вредными последствиями «культа личности». А нам говорят, что это – не актуально, что XX съезд – далекое прошлое, что все проблемы здесь давно решены. Мы считаем своим партийным долгом выступать против всякой «китайщины», против догматического мышления, за ленинский стиль, ленинские традиции. А нам говорят, что это – не актуально, что не в свое, мол, дело суетесь. Мы воюем с чинушами и бюрократами, отстаиваем большевистскую принципиальность, мы думаем на сцене и хотим, чтобы думал весь зрительный зал. А нам говорят, что это «сползание» с партийных позиций. Складывается впечатление, что Театр на Таганке «критикуют» с позиций, которые трудно увязать с Программой КПСС, с решениями XXIII съезда партии.

По-моему, тот характер, который ныне приняла критика Театра на Таганке, свидетельствует о живучести и активности тех, кто пытается вернуть советских людей к старым порядкам (цит. по: Е. Абелюк, Е. Леенсон. С. 192–194).

Недели три назад состоялось заседание бюро Кировского райкома партии, на котором обсуждался Театр на Таганке, и было принято решение «Об укреплении руководства театра», то есть о замене Любимова. И вот московское Управление подбирает замену – вроде решили Эрина, Толмазов974 отказался (http://prozhito.org/notes?date=%221968–01–01%22&diaries=%5B564%5D).

телеграмма главам правительства – Брежневу, Косыгину, Подгорному – возымела действие. Параллельно Петрович975 написал письмо Брежневу, в котором изложил позицию театра и несогласие с тенденциозной критикой линии театра. Брежнев отнесся к письму благосклонно, выразил, вроде того, что согласен с ним, просил передать коллективу, чтобы все работали спокойно, нормально, извиняется, что не может принять Петровича сейчас – занят сессией – а дней через пять его обязательно примет976.

Тут же состоялось заседание райкома, на котором принято решение вычеркнуть пункт о снятии Любимова из решения прошлого парткома. Потеха. О чем нам было доложено на общем собрании (В. Золотухин. С. 155).

В общественной жизни Союза писателей А. Солженицын участия не принимал. Он предпочел другой путь – путь атак на основные принципы, которыми руководствуется советская литература . Хотелось надеяться, что А. Солженицын наконец осознает необходимость выступить против действий зарубежных издательств, отмежуется от непрошеных «опекунов», во всеуслышание заявит о нежелании иметь что-либо общее с провокаторами-недругами нашей страны. Но Солженицын этого не сделал. Писатель А. Солженицын мог бы свои литературные способности целиком отдать Родине, а не ее злопыхателям. Мог бы, но не пожелал. Такова горькая истина.