Наши идейные принципы не позволяют снисходительно относиться к выходкам отщепенцев, попавшихся на удочку буржуазной пропаганды, которая пытается использовать их для клеветы на социалистический строй, фальсификации целей Коммунистической партии. Всякие действия, льющие воду на мельницу наших недругов и вызывающие их похвалы, несовместимы с честью и достоинством советского гражданина. Мы не можем мириться в борьбе против вражеской идеологии и с позицией невмешательства, занимаемой иными людьми…

Майская книжка журнала была получена подписчиками с четырехмесячным опозданием. Она была сдана в набор 25 марта, подписана в печать 25 июля. Из номера сняли повесть Василя Быкова970, в типографии были уничтожены уже отпечатанные листы с разоблачительной биографией Гитлера – статья Д. Мельникова и Л. Черной «Преступник № 1 Адольф Гитлер и его хозяева».

Кроме того, пятый номер вышел необычайно «тощим»: он потерял почти треть объема и содержал 208 страниц вместо обычных 288. Шестой номер хоть и опоздал на три месяца, но, по настоянию редакции, оказался «толстяком»: 368 страниц как бы восполняли недобор предыдущей книжки (Т. Тазеева-Гриценко).

У Юры Левитанского зарубили книжку в «Советском писателе, у Дэзика тоже, причин не объяснили (Ю. Нельская-Сидур. С. 119).

Вот имя чего поет Высоцкий? Он поет от имени и во имя алкоголиков, штрафников, преступников, людей порочных и неполноценных. Это распоясавшиеся хулиганы, похваляющиеся своей безнаказанностью. У него, например, не находится добрых слов о миллионах советских людей, отдавших свои жизни за Родину. Странно, но факт остается фактом: герои Отечественной войны, судя по одной из песен Высоцкого, – бывшие преступники, которые «не кричали „Ура“», но явились чуть ли не главной силой и не будь их – нам не удалось бы победить врага.

Все это совсем не так наивно, как может показаться на первый взгляд: ржавчина не вдруг поражает металл, а исподволь, незаметно. И человек не вдруг начинает воспринимать и высказывать чуждые взгляды. Сначала это просто сочувствие преступникам, на том основании, что они тоже люди. Сначала – вроде шутя о милиции, которая «заламывает руки» и «с размаху бросает болезного», а потом возникает недовольство законом, правосудием.

Мне кажется, что эти статьи создают нездоровый ажиотаж вокруг моей фамилии и в них подчас – тенденциозность и необъективность, а также частый вымысел. Убедительно прошу не оставить без ответа это письмо и дать мне возможность выступить на страницах печати (http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/pisma/letter-5.htm).

помогла бы читателям составить верное представление о ведущихся из‐за рубежа идеологических атаках на литературном фронте, о подлинной роли советских писателей в этой борьбе, о позитивной работе Союза писателей СССР, на фоне которой недостойные поступки отдельных литераторов выглядели бы как нечто совершенно чуждое общей атмосфере нашей творческой и политической жизни.

Я должен прямо сказать, что идет удушение журнала. Любой ценой хотят разделаться с журналом. Но вы-то должны понять, и я думаю – понимаете, что другого такого журнала не будет. Может быть, журнал с такой же синей обложкой, такой же по виду, но это будет другой журнал. И потому вопрос сейчас, именно сейчас, стоит только так: либо – либо. Либо мы все-таки разберем эту плотину, либо будем дальше запруживать литературный поток. Но мы в этом уже не будем участвовать.