вопросы, но даже так он условился с кузнецом, кожевенником и плотником, что те лишь присмотрятся к его ребятам и дадут шанс. А если будут отлынивать, то он сам сказал гнать их взашей. Незачем отнимать у уважаемых людей время.

— Обещаем Ник…

— Мы тебя не подведём.

— Да.

Он пожал руку каждому парнишке, глядя в светящиеся от воодушевления лица, и, наконец, пошёл домой. Впереди их ждут годы упорного труда, но оно того стоит. Это был билет в жизнь без трущоб, в правильную жизнь. Ник дал себе слово заглядывать к ним время от времени и следить за их прогрессом.

Сегодняшний день был богат на события, и он, как скинул с себя одежду в комнате, тут же вырубился, стоило коснуться головой подушки.

Разбудил его звук женских окриков на улице. Ник разлепил глаза, ничего не понимая и, шатаясь, натянул на себя кое-как штаны. Выйдя на порог, он увидел сидящего на ступеньках Саймона и тоже опустился рядом с ним.

— Что тут происходит? — спросил он тренера.

— Закат мужского братства, — вздохнул покрытый шерстью полукровка-крысолюд.

Во дворе суетилось пять рабочих с лопатами. Копали нору для Принца. Лишнюю землю на тачанке вывозили за периметр. Рядом со стройной, подтянутой Кирой, стоял, облокотившись о черенок лопаты, Ганс.

Пытался завязать разговор со строгой девушкой. Одета она была в рабочий серый комбинезон, на голове привычная зелёная косынка, на ногах простые коричневые ботинки.

— И давно он возле неё трётся? — спросил Ник.

— С самого утра. Ганс, — подозвал его тренер, махнув рукой.

Выражение лица ловеласа из благостно-дружелюбного сменилось на кирпично-унылое. Всю лёгкость, как ветром сдуло.

— Ты не рад увидеть любимого сенсея? — спросил его Саймон, сощурив один глаз.

— Безумно рад, — пробубнил смазливый парнишка.

— Ну, тогда вот тебе задание — сегодня сопроводишь Ника. Поубиваете червячков — заодно поработаете без меня, а то привыкли, что я ваши задницы прикрываю. Ник-то ладно, уже давно один ходит, а ты всё лясы точишь.

— Так, эти души мне ничего не дают, — возразил Ганс. — Смысл мне убивать червей?

— Давай, иди, собирайся, — отмахнулся от него Саймон. — Рабочие скоро доберутся до каменной породы, а нам нужно накормить Жоржика до отвала. Берите его с собой.

Ник отправился снаряжаться. По пути перекусил на скорую руку варёными яйцами и остановился, макая мякиш булки в жирную сковородку, на которой готовили вкуснейшую отбивную. Тренировку проводить не стали, как и разминку и вот так сразу отправились за Принцем в стойло ящеров.

Жоржика в рюкзаке за спиной нёс Ганс. Слизень был размером с низкорослую дворнягу. Ребята не боялись, что он расплавит ткань, потому что «зверёк» был приручен выделять кислоту на уровне рефлексов и самостоятельно никогда не посмеет это сделать — только по приказу. Настолько люди их сумели приручить.

Очень важно было следить за такой домашней живностью, потому что слизни легко помирали, стоит про них забыть. Ну а выключенные инстинкты самосохранения не позволяли им сбегать с подвалов. Жестоко скажите вы, но в первое время эти ребята разрушили немало домов, прорывая туннели под фундаментом. Нужно было ограничить их активность, вот и придумали алхимики какую-то химическую добавку, что при разовом использовании «перепрошивала» им мозг.

Ник вывел Принца наружу, и варан позволил себя оседлать. Жоржик отправился в «грузовой» отсек справа, а Ганс сел на второе место позади. По команде разноцветная амфибия двинулась в сторону ворот к выходу из Андервуда.

Они бодренько добрались до нужной точки и дальше тоже продолжили верхом. Всё-таки зона с червями считалась относительно безопасной, и Ник успел её достаточно облазить, чтобы понимать, где им нужно будет слезть, а где по-быстренькому проскочить.

Для кормления Жоржика подойдёт именно комната с большим количеством червей. Ну и желательно без лишних глаз. Принц и так привлекал внимание своим необычным окрасом. Охранники точно их запомнили.

Скоро он нашёл такое помещение, и они спешились. Ганс остался с вараном и Жоржиком, а Ник шустро зачистил комнату, уничтожив пару десятков ленивых червяков.

— Заноси, — окликнул он Ганса

Следом за ним внутрь протиснулась морда Принца, но тот, расширив ноздри, помотал ей в отвращении и быстро отпрянул назад. Видимо, это не то мясо, что ему по душе. Привереда.

А вот слизень, как только вылез из рюкзака и получил команду «хвать-хвать», тут же с урчанием набросился на приготовленное пиршество. Кислота вовсю растворяла кольчатые тела, а Ник с тоской наблюдал, как пропадает куча материалов. Всё-таки у пещер своя жизнь и даже люди в такой экосистеме пока не могли обрабатывать хотя бы двадцать процентов от того, что убивают.

Это похоже на неосвоенный дикий запад, когда из вагонов поезда просто так стреляли бизонов. Ведь их и так навалом. Потенциал обработки туш огромный, но никто этим не занимался всерьёз, ведь проще убить нового монстра, да и проблема с падальщиками накладывала свой отпечаток.

Поэтому всегда забирали лишь самое ценное и уходили. Логистика не позволяла делать по-другому.

Жоржик потратил на комнату около двадцати минут и к концу трапезы уже не влезал в рюкзак, расширившись на размерах примерно на метр. Они закинули его на Принца и снова отправились в путь. Неподалёку была ещё одна выемка.

Там Ник тоже похозяйничал мечом. Он чувствовал слабенькое тепло душ, втекающих в него. Крысы были чуть сильней, но ему сейчас любой монстр за счастье. Нужно заполнять внешний слой сосуда.

Он уже сбился со счёта, сколько их накопилось. Около двух сотен. Ганс сказал, что как только пропадёт «тепло», то это знак — сосуд перестанет впитывать в себя данные души, и прогресс остановится. Поэтому его спутник даже не рассматривал червей в качестве «прокачки».

В результате Жоржик разросся до двух с половиной метров, и даже Принц вынужден был присесть, чтобы эта жижа забралась на него. Ребята верёвками закрепили обжору и отправились домой.

— Значит, Кира твоя знакомая? — Ганс озвучил вертевшийся на языке вопрос.

— Что-то вроде того, — неопределённо ответил Ник. — Мы дружили в детстве.

— До смерти Шмидта? — спросил неунимающийся спутник.

— Ты и про это знаешь, — хмыкнул он. — Тогда зачем спрашиваешь?

— Просто ты такой из себя весь холодный. Прям крутыш, но есть где-то там неравнодушное сердечко, — лыбился Ганс, явно дурачась.

— Вот скажи, ты идиот?

— Но ты же не бросил друга? Ладно тебе, всё с тобой ясно, — махнул рукой Ганс. — Я тебя тоже не брошу, будь уверен, — он положил Нику ладонь на плечо, тот брезгливо смахнул её.

— Давай без дешёвого пафоса, и я не люблю вспоминать про Шмидта — это не твоё дело, ясно?

— Ну, тогда хоть про Киру расскажи. Что девчонка любит?

— Ты не в её вкусе, —