Думаю, все случилось из-за Равеля. Мы в очередной раз пошли на концерт и с огромным удовольствием послушали музыку знаменитого французского композитора, которая, казалось, никого не оставила равнодушным. Откровенно признаться, «Болеро» далеко не самое сильное его произведение, но это было лучшее, что я слышала за последнее время. Так осточертели пошлые и чрезмерно шумные современные пьесы! К концу концерта я была настолько переполнена впечатлениями, что предложила Сэму пойти в какой-нибудь бар и немного отвлечься. Он недовольно поморщился и, в свою очередь, предложил отправиться в какой-нибудь более или менее приличный ресторан с громкой музыкой. Ему казалось, что другие мелодии могут отвлечь нас от Равеля и привести в нормальное состояние. Мне стало ясно, что он тоже под глубоким впечатлением от концерта, хотя Сэм держался молодцом, ничем не выказывая своего волнения. Правда, сразу после концерта он закурил, чего раньше не делал. Я смолила одну за другой, как всегда, а он выкурил одну и с тех пор казался более задумчивым, чем обычно.

— Прекрасное произведение, правда? — громко спросила я, когда мы уже сидели за столиком.

— Да! — так же громко прокричал Сэм через стол.

— Для меня это что-то завораживающее, — продолжала я, надрываясь изо всех сил. — Только сейчас вспомнила, что слушала эту вещь в раннем детстве, и тогда она произвела на меня неизгладимое впечатление. — Я немного подумала и добавила: — В детстве я много читала, и почти в каждой книге речь шла о несчастной судьбе одинокой красивой девочки. И всегда случалось нечто сверхъестественное, что помогало ей выпутываться из самых немыслимых ситуаций. А однажды я прочитала о юной пианистке, волею случая оказавшейся в каком-то таинственном летнем домике, где обитал призрак погибшей испанской принцессы. Так вот, эта самая пианистка не только не сошла с ума от страха, но и осталась в домике на все лето, чтобы сочинять музыку и ублажать тем самым дух погибшей. В конце концов девочка добилась своего и обрела невиданное ранее музыкальное мастерство. Замечательная история, не правда ли? К сожалению, я не знаю, есть ли музыкальное произведение на эту тему.

— Если нет, это очень большая потеря лично для меня, — подмигнул Сэм.

— Для тебя? Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что моя душа тоже пребывает в смятении и нуждается в утешении. Может быть, ты возьмешь на себя труд успокоить ее? Это было бы не менее благородно, чем в той сказке.

— Хочешь сказать, что тебя преследуют призраки? — съязвила я.

— Да, потому что я киллер! — заорал он, даже не оглянувшись по сторонам. Вокруг нас за столиками сидели люди, а он прокричал это так просто, словно речь шла о чем-то обыденном. Конечно, при таком грохоте вряд ли кто мог услышать нас, но его признание все равно покоробило меня.

— Подумаешь, большое дело, — попыталась отшутиться я. — А кто сейчас не киллер?

Несмотря на мое показное спокойствие, сердце затрепыхалось, как загнанная в клетку птичка.

— Ты не поняла, — продолжал кричать он, тщательно выговаривая каждое слово, — я киллер-профессионал.

Испуганно оглядев зал, я немного успокоилась, обнаружив, что нас никто не подслушивает. Все сидели за столиками и, надрывая горло, переговаривались. Потом я снова взглянула на Сэма и ужаснулась. Никогда еще я не видела его таким нервным и напряженным. Именно это окончательно убедило меня в том, что он не шутит.

— Знаешь, Грейс, — продолжал он побелевшими от напряжения губами, — я подумал, что рано или поздно должен рассказать тебе правду. Я действительно профессиональный киллер и этим зарабатываю себе на жизнь.

Какое-то время я сидела, тупо уставившись на него, и не знала, что сказать и что делать дальше. Ну зачем он сказал мне об этом именно сегодня, после «Болеро» Равеля? Неужели это элементарный расчет на то, что сейчас я не в состоянии прогнать его?

— Сэм, надеюсь, ты понимаешь… бывают моменты, когда не остается ничего другого, кроме как попрощаться с человеком.

Его лицо перекосилось в странной ухмылке, которая больше напоминала гримасу.

— Уж что-что, а это я знаю хорошо, — донеслось до меня сквозь звуки музыки.

— Ну так что?

Он призадумался и посмотрел мне в глаза.

— Только не надо делать вид, что тебя внезапно охватило чувство стыда! — воскликнула я, совершенно не задумываясь о последствиях.

— Я не притворяюсь, Грейс, — возразил Сэм. — Мне действительно стыдно, но совсем по другой причине. Мне стыдно из-за того, что я не испытывал угрызений совести. Правда, должен признаться, что с тобой это мерзкое чувство терзает меня меньше, чем с любым другим человеком. Думаю, ты понимаешь почему.

— Слушай, Сэм, — взорвалась я, — не будем сейчас обсуждать меня, ладно? Ты лучше скажи, когда это началось, почему, зачем и кого именно ты убивал. А главное — продолжаешь ли ты сейчас заниматься этим делом?

— Все началось давно, мне был двадцать один год, — заговорил Сэм. — Я прошел специальную подготовку, в ходе которой обнаружилось, что я обладаю редким талантом для этого ремесла, а потом стал работать на свое правительство, вот и все. Последний раз мне пришлось использовать свое умение… — он сделал паузу и отрешенно посмотрел куда-то вдаль, — незадолго до нашей первой встречи. Но то был заказ частного лица, а не правительства.

— О каком таланте ты только что сказал? — решила уточнить я.

— О таланте киллера. Я всегда находил оптимальный способ выполнения задания и не испытывал абсолютно никаких угрызений совести.

— Знаешь, Сэм, — с трудом выдавила я из себя, — может, это покажется тебе странным, но я могла бы сказать о тебе то же самое.

— Грейс, ты единственный человек, которому я признался во всех своих грехах.

— Боже мой, как приятно ощущать собственную исключительность, — съязвила я, не отрывая от него глаз. — А с другой стороны, это придает больше смысла старой шутке: «Я мог бы рассказать тебе об этом, но тогда мне пришлось бы убить тебя».

— Грейс, ты же знаешь, я ни за что на свете не причиню тебе зла. — Сэм пристально смотрел на меня и, вероятно, увидев, как мои губы изогнулись для ехидного ответа, быстро добавил: — А если и убью, то сделаю это безболезненным способом. — Последняя фраза позволила ему сдержанно улыбнуться и снять некоторую неловкость.

— Чему же я обязана такой честью? — Я продолжала ерничать, тщетно пытаясь справиться с охватившим меня смятением.

— Ты можешь дать мне такое же обещание? — в свою очередь, ехидно поинтересовался он.

Я недовольно насупилась и опустила глаза.

— Не волнуйся, — продолжал он шутливым тоном, — я все равно не дам тебе шанса.

— Нет, нет, — замахала я руками, — не в том дело. Я просто не хочу, чтобы у тебя были подобные мысли. Неужели ты не понимаешь, что так жить нельзя? Нельзя все время оглядываться и ожидать удара в спину. Это невыносимо.