— Знаешь, что я тебе скажу, — говорила Мэри, — мне изрядно осточертели эти примитивные фильмы с Энди Гарсией. Давай больше на них не ходить. Посмотрим что-нибудь другое, поинтереснее.

— Странно, а мне казалось, ты без ума от него, — удивилась я. — По правде говоря, он мне тоже нравится. Такой лапочка.

— Он лапочка в жизни, а в кино мерзавец и негодяй, — продолжала настаивать на своем Мэри.

— Ну и что? — возмутилась я. — Сэм Нейл тоже играет отрицательных героев, но от этого не становится хуже.

— Ну ладно, ладно, — поморщилась моя подруга. — Только, пожалуйста, не напоминай мне тот кошмарный фильм «Смертельно крутой».

— Да уж, чего тут вспоминать. Пошлый герой, примитивная интрига. Этой ленте до хорошего фильма так же далеко, как до другого берега океана.

— Прекрати! — взорвалась Мэри, продолжая весело хихикать.

— Ну хорошо, не океана, а моря. Надеюсь, тебя это устраивает?

— И тем не менее подавляющее большинство людей считают этот фильм вполне удачным!

— Упадок цивилизации Запада, — глубокомысленно изрекла я.

И в этот момент мы в очередной раз почувствовали, что такое реальный Нью-Йорк. Откровенно говоря, с нами такое случается нередко. Мэри ходит пешком по городу чаще, чем я, — на работу, в магазин, в спортивный зал, в бар, — и постоянно сталкивается с подобными вещами. Кстати, она — темнокожая красотка с изумительной фигурой. Именно поэтому все таращат на нее глаза и пытаются познакомиться, что вызывает у нее чувство справедливого возмущения. Она всегда носит с собой плейер и закрывает уши наушниками, хотя звук при этом не включает. Девушка делает вид, что ничего не слышит, а на самом деле ловит все, что про нее говорят. Не без гордости скажу, что это я придумала такой хитроумный способ контролировать все происходящее вокруг и заблаговременно готовиться к отпору. Что касается ее возможной реакции на фразы типа «эй, крошка», «какая попка», «прошвырнемся, малышка?» и так далее, то она может быть весьма различной. Иногда она просто игнорирует скабрезные шутки, иногда парирует заранее заготовленной хохмой, а иногда может такое учудить, что даже представить себе невозможно.

Однажды вечером, например, какой-то парень стал приставать к ней, выкрикивая с другой стороны улицы какие-то гадости. Она сняла наушники, смерила его презрительным взглядом, а потом, вскинув вверх руку с выдвинутым средним пальцем, сказала: «Хочешь попробовать? Ну что ж, давай налетай!» Надо сказать, в тот момент Мэри была слегка навеселе и пребывала в несколько игривом настроении. К счастью, в тот раз все закончилось благополучно, но иногда возникают довольно серьезные проблемы. Как-то подросток на велосипеде проезжал мимо, шлепнул ее по заду и попытался смыться. Не тут-то было. Мэри сложила зонтик и помчалась за ним так быстро, что через несколько секунд он уже лежал на земле с разбитым носом и искореженным велосипедом. А потом подошли два полицейских и еще врезали ему, решив, что он украл у нее какие-то вещи. Правда, присутствие представителей закона ничуть не смутило Мэри. Она обложила мерзавца таким матом, что те даже попятились от неожиданности.

Однако в большинстве подобных случаев Мэри ограничивается минимальными средствами самозащиты и предпочитает обходиться без вселенских скандалов. В особенности когда ясно, что перед тобой маньяк, который может убить не моргнув глазом. Что же до меня, то я вообще предпочитаю делать вид, что ничего не слышу, ничего не вижу и не обращаю ни на кого внимания. Это моя давняя линия поведения, и я стараюсь не отступать от нее ни на шаг. Только так можно выжить в этом сумасшедшем городе. Но иногда и меня прорывает, тогда начинается самый настоящий кавардак.

Так вот, шли мы, стало быть, по улице, никого не трогали, обсуждали последние фильмы, увлеченно сплетничая о людях, которых никогда в глаза не видели. И в этот момент нас остановил молодой парень, который посмотрел на нас так, словно хотел спросить, как пройти на нужную ему улицу. Это-то нас и подвело. Лишь минуту спустя мы поняли, что влипли в историю. Это было видно по его внешнему облику. Он не был грязным и зачуханным, как большинство бомжей, но не был и чистым, как большинство порядочных граждан. Словом, он мог оказаться кем угодно, и мы поначалу немного растерялись. Мало ли что нужно человеку на улице города? К тому же мы привыкли к откровенным сексуальным домогательствам, а не к таким безобидным на первый взгляд обращениям. Он не хамил, не грубил, не пытался приставать и вообще поначалу не делал ничего, что могло бы насторожить нас. Он просто сказал что-то такое, чего мы сначала даже не смогли понять. Он говорил на каком-то странном языке с невероятным количеством жаргонных словечек, к тому же настолько невнятно, что сам Господь Бог не смог бы расшифровать его речь. Мы позволили ему договорить, а потом вежливо извинились и направились дальше, попытавшись обойти его. Не успели сделать и нескольких шагов, как вслед нам раздалась довольно длинная тирада, ключевым словом в которой было «суки». Впрочем, это нас нисколько не удивило. Мы уже были готовы к неприятностям.

Мы сделали еще пару шагов, а потом взглянули друг на друга и мгновенно приняли нужное, как нам тогда казалось, решение. Не говоря ни слова, мы одновременно повернули назад и набросились на бедолагу. Совместными усилиями мы повалили парня на землю, а потом стали что есть силы молотить его ногами. К счастью, поблизости в тот момент никого не было, но даже если бы кто-то проходил мимо, то вряд ли посмел бы вмешаться в эту жуткую драку. Ох и досталось же ему! На мне были изрядно поношенные, но все еще очень прочные ковбойские ботинки с жесткой подошвой, а на Мэри — крепкие спортивные кроссовки. Мы дубасили его молча очень долго, пока он не перестал сопротивляться и визжать. Мы били его в живот, в пах, по спине, под ребра и даже по голове, хотя лично я старалась этого не делать. А когда наконец-то мы прекратили избиение и стали быстро удаляться с места происшествия, последнее, что я увидела, — окровавленное лицо, искаженное судорогой. Правда, примерно такое же выражение лица было у этого типа с самого начала, когда мы сбили его с ног и только приступили к экзекуции.

Мы быстро дошли до перекрестка, повернули и, пробежав несколько кварталов, остановились и впервые посмотрели друг на друга. Свитер Мэри был помят так, что мне пришлось несколько минут приводить его в порядок. Затем я вынула из сумочки несколько бумажных салфеток, и мы стали поспешно стирать с обуви пятна крови. Когда все было в порядке, мы еще некоторое время молча стояли на улице, наслаждаясь плодами только что одержанной победы над гнусным маньяком, а потом улыбнулись друг другу и поспешили к кинотеатру. К счастью, в тот день публика оказалась на удивление приличной. К нам больше никто не приставал.

Мне оказалось достаточно одного беглого взгляда, чтобы обнаружить засохшие пятна крови на ее обуви. И не потому, что я пристально присматривался к ботинкам Грейс, а потому, что давно уже научился распознавать это вещество во всех его мыслимых и немыслимых проявлениях. Более того, я сразу заметил, что пятна очень старательно пытались отчистить. Я долго вертел ботинок в руке, потом сел на диван и стал дожидаться хозяйку. Она переодевалась в соседней комнате. Мы давно уже договорились пообедать сегодня вместе, но это открытие мгновенно испортило мне настроение. Спальня в ее комнате не была отделена от гостиной дверью, только перегородкой. Я видел Грейс — она стояла за дверцей платяного шкафа в одном бюстгальтере и напряженно искала нужную блузку. Немного подождав в гостиной, я все-таки решил выяснить подробности мучительного для меня вопроса и вполне бесцеремонно вошел в ее спальню. Она даже подпрыгнула, когда я коснулся пальцем обнаженного плеча.