– Он просто шепчет ей в ухо, чтобы никто больше не услышал.

– Расскажи мне о нем.

– Лорд занимается торговлей, в основном с землями за пределами Агларонда, – начал маг. – Обычно он интересуется сведениями о том, что происходит в доках, о грузах и часто жалуется на пиратов, хотя половина из них, по-моему, работает на него.

– Может быть, его интересует торговля с Долиной Ледяного Ветра?

– Нет. Лорд Делказио попросил об аудиенции еще до того, как твоего друга-гиганта в пахучих шкурах представили ко двору. – Волшебник взглянул за спину Реджису и насмешливо фыркнул, и хафлинг, обернувшись, заметил, как Вульфгар выскальзывает из зала. Быстро осмотрев присутствующих, Реджис не заметил среди них дамы, с которой варвар только что танцевал. – Наверняка следующее поколение аристократов Дельфантла будет значительно выше ростом и крупнее, чем нынешнее, – язвительно заметил Ловкие Пальцы. – Он хоть чем-то еще в жизни интересуется, кроме еды и женщин?

– Он просто старается урвать от жизни все, что можно. – Реджис пожал плечами и улыбнулся, но тут же нахмурился, оглядев зал. Он увидел, как аристократ, лорд Делказио, исчезает за другой дверью.

– Дела, – негромко, но уверенно произнес Ловкие Пальцы. – Просто дела. Забудь о своей глупой ревности, мастер Паррафин, и вспомни о положении госпожи Доннолы.

Реджис обернулся, собираясь возразить что-то, но маг лишь пожал плечами и отошел прочь.

* * *

– Эти пятна – от ее слез! – воскликнул лорд Коррадо Делказио, и глаза у него увлажнились, как будто бы он, в свою очередь, собрался залить слезами небольшой кусок пергамента.

Доннола снова взглянула на смятое письмо.

– О, моя любимая маленькая доченька! Что же я наделал! – Человек шагнул в сторону и с драматичным видом спрятал лицо в ладонях, как будто хотел скрыть стыд. Они находились в небольшой комнате, примыкавшей к бальному залу.

Доннола перечитала письмо королевы Консеттины Делказио, супруги короля Ледяная Мантия, и простила подавленному горем лорду его несдержанность. В конце концов, любой отец расстроится, получив подобные известия.

«Мой дорогой папочка!

Король Ярин с каждым днем делается все несноснее. Всякий раз, когда становится ясно, что я не беременна, глаза у него наливаются кровью и лицо искажается злобой, как будто на троне Хелгабала сидит не человек, а какой-то демон. Он намерен заполучить наследника, и неважно, скольких жен ему придется для этого казнить.

Я видела статуи в его саду, мой господин и отец. У них нет голов, именно так две его последние королевы расстались с жизнью. Я не могу покинуть свою тюрьму, не могу бежать, я добродетельная королева.

С любовью и доверием, Конси».

– Конси? – переспросила Доннола.

– Я называл ее так, когда она была ребенком, – ответил лорд Делказио; казалось, это воспоминание окончательно сломило старика.

– Вижу, ты вырастил прекрасную женщину.

– Которая собирается наставить мужу рога?

«Тебе бы следовало на это надеяться», – подумала Доннола, но промолчала и лишь с улыбкой кивнула. Сама молодая женщина, оказавшись в положении Консеттины, моментально забыла бы о никчемной добродетели и зашвырнула бы ее в навозную кучу у придворной конюшни!

Добродетель? Какое значение имеет добродетель в этой жизни? Король Дамары наверняка казнит свою жену, если она не сумеет родить наследника. Всякий, кто слышал знаменитую историю подлого тирана Ярина Ледяная Мантия, ясно понимал, что королю Дамары некого винить в бесплодии, кроме самого себя.

– Если Ярин… – начал лорд Делказио, но вынужден был помолчать и сделать глубокий вдох. – Я хорошо знаю короля Ярина. Он не знает слова «милосердие». Если ему станет известно об этом письме, моя Конси…

– Зачем ты показываешь мне его? – спросила Доннола.

На лице лорда промелькнуло выражение удивления, затем отчаяния.

– Я был хорошо знаком с Дедушкой Периколо, – пробормотал он.

– Дедушки Периколо больше нет.

– Но Морада Тополино…

– Зачем твоя дочь уехала в Земли Бладстоуна? – спросила Доннола, и гримаса лорда сказала ей все, что ей нужно было знать. Коррадо из корысти устроил брак своей дорогой Конси с этим королем Ярином Ледяная Мантия, и теперь, кроме страхов, его терзало еще и чувство вины.

– Прошу тебя, госпожа Доннола. У меня нет выхода.

– Ты хочешь, чтобы я организовала доставку ответного письма твоей прекрасной дочери? – осведомилась она, и человек застонал. – Значит, тебе нужен посредник. Ты желаешь выплатить соответствующую сумму за благопристойный развод?

– Нет, это бесполезно…

– Ты пытался с ним договориться?

– Король Ярин слишком сильно дорожит своей репутацией, и его не интересует мое золото, – простонал лорд Делказио. – Он уже развелся по закону со своими четырьмя женами – и при этом получил значительные суммы от их родителей-купцов; а потом некоторые из этих женщин благополучно родили детей. Я тебя уверяю, он был в ярости, вся страна до сих пор смеется над ним.

– Но от Дамары далеко до Дельфантла.

– А слухи распространяются так быстро, что могут опередить даже дракона.

Доннола кивнула, потому что возразить было нечего – на самом деле, именно с использованием этой простой истины она пыталась создать себе положение и состояние.

– Пожалуйста, госпожа.

– Я не понимаю, чего ты от меня ждешь, лорд Делказио. Я просто завсегдатай светского общества Дельфантла…

– Я знал Дедушку Периколо! – воскликнул лорд Делказио.

– Повторяю, Дедушки Периколо больше нет. И очень прошу тебя, не повышай голоса.

– Госпожа! – Он шагнул к ней с угрожающим видом.

Но Доннола устремила на него такой взгляд, от которого у лорда кровь застыла в жилах. Этот взгляд недвусмысленно намекал на то, что женщина прошла обучение у того самого хафлинга, главы гильдии ассасинов Периколо, чье имя Делказио все время повторял.

– Я… я… – запинаясь, пробормотал он и отступил на пару шагов.

– Подожди, ведь ты тоже давно знаком с историей короля Ярина, – догадалась Доннола. Она подняла письмо Консеттины, словно обвинительный приговор. – Ты знал о статуях без голов в дворцовом саду? Конечно же, это не новость для такого безупречно собранного и осмотрительного человека, как лорд Коррадо Делказио.

– Я верил в свою дочь.

– Ты поддался жадности. – Доннола перебила его, не скрывая презрения. Она не испытывала желания унизить и без того подавленного несчастьем человека; следовало успокоить его и привести в чувство. В конце концов, Делказио едва не напоролся на отравленный кинжал Доннолы, а это не принесло бы ничего хорошего ни ей, ни ему.

– Госпожа, умоляю тебя! – произнес он, овладев собой, – и Доннола поздравила себя с победой. – Я не знаю, что мне еще делать. Консеттина уже не дитя, и она не какая-то слезливая дурочка. Но она плакала, когда писала это письмо.

– Скорее всего, это дождь, а может быть, брызги морской воды, которые