«Она одна из младших слуг моей жены» — вспомнил я слова, сказанные о ней князем Тьмы. Лукавил он? Не знаю. Но если Астерот говорил правду, то тогда боюсь представить какой силой обладают старшие слуги его жены. И надеюсь, в этом мире их нет — вот с кем с кем, а с подругами убиенной Олегом Ангелины Владимировны встречаться здесь мне точно не хотелось бы.

Могло ли жертвоприношение юной девушки, которая отдала свою жизнь за меня четырнадцать лет назад, быть частью плана Астерота, в которую укладывалось вчерашнее приключение? Вполне. Могла вся развеселая и удалая карусель быть спонтанной импровизацией? Тоже вполне могла.

Но сейчас, если обдумывать все произошедшее холодным разумом, я все же надеюсь — это была часть продуманного плана Астерота. Потому что если нет, раз за разом ходить по краю пропасти без гарантии не упасть меня совершенно не улыбает. Сейчас, без эмоций если, мне больше нравится перспектива быть частью его плана «прожить жизнь по законам божьим и человеческим». Желательно жизнь долгую и счастливую.

Но это только сейчас — уверен, что когда отступит холодный расчет, вектор моих желаний сменится совершенно в другую сторону. Потому что я человек, а значит в первую очередь право имею. И на собственные решения, и на собственные ошибки — а быть марионеткой в чужой игре совершенно не привлекает.

Тут в мыслях появился довод насчет собственных игр. Я подумал о том, что фон Колер вот тоже решил разыграть собственную партию. А сейчас так бесславно доигрался. И по факту его гибели меня заботит один нюанс: ведь делая последний шаг, покупая нашими душами себе что-то у инфернала, он ведь в бессмысленной в общем-то уже лекции не отступил от своей обычной манеры общения. Профессор потратил достаточно много времени, делясь с нами знаниями и подводя к ответам на вопросы, важные для адептов темных искусств. Вопросы, которые нам уже никогда — по его плану, никогда было не суждено задать или получить на них ответы: о природе астральной проекции и эфира, схожести души человека и мира. Те ответы, которые я совсем недавно получил от Саманты.

Зачем профессор это делал, безусловно теряя время? Ответ просился вполне очевидный — для менталистов и некромантов. Наши души должны были умереть на арене крепости, но наши тела, как понимаю сейчас по обрывкам воспоминаний инфернала, должны были вернуться обратно, в этот мир. И видимо на случай того, если в наших головах кто-то соберется покопаться, фон Колер подготовил себе алиби. Именно поэтому он не отошел от привычной манеры начинать любое обсуждение очень издалека — то-то сэр Галлахер понимающе хмыкал, когда я пересказывал ему содержание столь печально закончившегося практического занятия.

Несмотря на холодный разум, я постепенно начал ощущать тяжесть умственной усталости. Совсем плохо было то, что воспоминания убитого лорда-повелителя достались мне очень размытыми. Поэтому для того, чтобы получить очередную крупицу его знаний, приходилось всерьез напрягаться. К сожалению, ясность с воспоминаниями демона была лишь в его мыслях и эмоциях в пределах наших с ним встреч на арене. Очень уж он акцентировал внимание на моей фигуре в последние секунды жизни.

Ни единого намека не было на знание или воспоминания о том, что именно должно было случиться с нами, и действовал ли фон Колер самостоятельно, или в сговоре с кем-то. А вот эхо случившегося на самой арене я воспринимал вполне ясно; и когда Максимилиан Иванович фон Колер вывалился из межпространственного туннеля на песок арены в разобранном состоянии, умирая, инфернал всерьез удивился. К подобному развитию событий он точно готов не был — как и к тому, что одна из дерзких тварей попробует сбежать…

В этот момент я поймал себя на мысли о том, что мое отношение как человека к демонам примерно похоже на отношения демона к представителям человечества. Только если я воспринимал инфернала как особо опасную тварь, ставя его много выше костяных мутантов бурбонов и воющих гиен, то люди для лорда-повелителя были как гиены для меня, низшими существами. И это, на самом деле, очень хорошо — недооценка твоих возможностей противником лишней никогда не бывает.

Чуть позже я осознал, почему именно знания и умения убитого инфернала достались мне в столь размытом состоянии. И еще осознал, что всего этого можно было бы избежать: если бы не пренебрежение к лорду-повелителю знаний, возможностей и умений мне насыпало бы гораздо больше. А так все оказалось сожжено в демоническом пламени ярости, которое едва и меня с собой не захватило. Да, очень сильно я погорячился. И с этим показательным «дядь, подержи мое пиво» совершил серьезную ошибку, едва не ставшую для меня фатальной.

Между тем Ольга уже заканчивала работу с энергетическими каналами. Мне их никогда раньше не восстанавливали (и не разрушали так), но ошибиться я не мог — ее лечение подходило к концу.

Все еще не открывая глаз, я внутренним зрением вглядывался в сосредоточенное лицо девушки. Ольга была максимально напряжена, от ее глаз расходились яркие всполохи магической силы. Если бы я не был сейчас разделен личностями, наблюдая за происходящим в отстраненно холодном спокойствии, наверное, мог бы заволноваться — от осознания серьезности происходящего.

Ожидая, когда Ольга хоть немного отвлечется, я лежал и ждал момента, когда можно будет «прийти в себя». Потому что вернуться в единое сознание не получится незаметно для собравшей и починяющей мой энергетический каркас девушки. Слишком уж ментально она рядом сейчас, и…

— Мне вот интересно, — неожиданно громко прозвучал ее голос. — Как у тебя получилось вернуться в сознание так, что я этого не заметила?

В серых красках внутреннего зрения Ольга откинула со лба непослушную прядь и внимательно посмотрела мне в лицо.

— Ты должен был очнуться еще семь с половиной минут назад. Но я не чувствую изменения твоей ауры, — продолжала между тем Ольга. — В то же время и не очнуться ты не мог. Значит, у тебя каким-то образом получилось от меня закрыться, когда я напрямую работаю с твоим энергетическим каркасом. Это какой-то неопознанный феномен, и мне очень интересно было бы узнать его природу.

«Доктор, скажите, я фэномэн?» — очень невовремя подсказал внутренний голос фразу из пошлого анекдота.

Полежав пару секунд, я обдумал происходящее и вернулся в себя. Оставаться в недосягаемости ментального осязания Ольги можно было, но она ведь уверенно догадалась, что я очнулся. И оставайся я от нее закрытым, картина могла стать похожей на ту, как девушка стучится в комнату к молодому человеку с просьбой открыть дверь, а он не открывает. Причем она знает, что он внутри, а он знает, что она это знает.

Когда я «воссоединился» сознанием, Ольга удивленно воззрилась на меня. Произошедшее явно ее поразило. Потому что посмотрела она на меня так, словно увидела привидение.

— Привет, — негромко сказал я. Не только для нее, но и для себя тоже — хотя бы голос собственный услышать.

— Доброе утро, — вернув самообладание, произнесла Ольга.

Фиолетовые магические лоскуты, вившиеся вокруг ее глаз, постепенно развеивались, а яркий огонь угасал. Сейчас она смотрела на меня очень внимательно, словно изучая в первый раз.