Ничего больше не ответив, герцогиня отправилась в свои покои, сдержав желание хлопнуть дверью.

Сделав пару шагов на едва державших её ногах, девушка кинулась на кровать. Сил не осталось даже на слезы. Ирина просто спрятала голову в подушку, надеясь, что поездка в отчий дом поможет ей забыть о несложившейся семейной жизни.

* * *

Петербург, полтора месяца спустя

Ирина не верила, что провела на родине уже целый месяц. Все эти дни она находилась рядом с Фёдором Михайловичем, и на то, чтобы предаваться грусти, у неё не оставалось времени.

Она читала отцу вслух интересные книги, газеты и энциклопедии, а когда князь желал послушать её музицирование, Ирина послушно садилась за инструмент в музыкальной комнате, наигрывая едва ли не одну из самых грустных композиций Шопена. Всё это время герцогиня не выезжала в свет, хотя родные не раз побуждали её это сделать.

— Renie, — позже в этот день, за ужином начал Алексей, — ты не должна сидеть взаперти и проводить всё время с отцом.

— Алёша, я делаю то, что приносит мне удовольствие, — отозвалась девушка, с неохотой поднеся к губам ложку с рыбным супом. Ранее это было её любимое блюдо, а нынче она не могла смотреть на него без неприятного спазма в животе.

— Отец хотел тебя видеть, сестрёнка, — с теплотой посмотрев на Ирину, начал князь, — да и я тоже. Твоя жизнь…

— Алекс, прошу тебя, только не за столом, — с трудом подавив дурноту, попросила Ирина.

— Как скажешь, Renie, вот только меня беспокоит твоё состояние, — внимательно посмотрев на сестру, произнёс Алексей, — я пошлю за доктором. Пусть он тебя осмотрит.

— Но, Алёша, со мной всё хорошо! — попыталась успокоить родственника герцогиня, но на этот раз князь был непреклонен.

— В данном случае возражения не принимаются, cherie, — твёрдо сказал князь, — я не хочу, чтобы и с тобой что-нибудь случилось. И как говориться: береженого, Бог бережёт.

Ирине ничего не оставалось делать как только уступить брату. Она и вправду начала чувствовать себя не важно сразу же по приезду в Петербург. Списав всё на тревогу и переезд, девушка не замечала множество других изменений в своём состояния.

Анатолий Викторович Швартс, приехавший в особняк на Мойке, чуть позже, осмотрев молодую герцогиню, с укором посмотрел ей в глаза.

— Что же это вы, голубушка, совсем себя не жалеете, — качая головой, произнёс пожилой человек, — в вашем положении вам стоит больше времени отдыхать и проводить в постели. Вы ведь не хотите скинуть дитя?

— Анатолий Викторович, о чём вы? — не сразу поняв услышанное, спросила герцогиня — вы говорите…

— Я говорю, madame, что вы в тягости и через восемь месяцев или даже чуть меньше станете матерью, — вежливо повторил доктор, — Ирина Фёдоровна, голубушка, я оставлю вам свои рекомендации и осмотрю вас вновь через несколько недель.

Девушка рассеянно кивнула, не в силах поверить услышанному. Но спохваптившись, обратилась к доктору:

— Анатолий Викторович, прошу вас, не говорите ничего мои близким. Я сама сообщу им радостную новость.

— Как скажите, madame, но я настоятельно рекомендую вам следовать моим советам.

Ирина вновь кинула.

Как только Анатолий Викторович покинул комнату, она стала лихорадочно метаться из угла в угол. Положив руку на пока плоский живот, она с трудом скрыла охватившую радость. Ребёнок! Вот тот человек, которого она сможет любить и не бояться быть отвергнутой! Но при одной мысли о муже, Ирина тяжело вздохнула, смахнув с лица непрошеную слезинку. Она не будет думать о плохом. Теперь не ней лежит ответственность о ещё не родившемся ребёнке.

Герцогиня улыбнулась своим мыслям. Их с Йеном последняя, безумная близость принесла свои плоды. Она будет любить малыша за двоих, потому что возвращаться в Англию Ирина больше не собиралась!

После отъезда жены Йен замкнулся в себе. Он не понимал, зачем наговорил Ирине столько обидных слов, но ему было больно осознавать, что она всё-таки решила уехать. Герцог знал, насколько супруга дорожила родителем, но в тот миг в нём говорила обида. Он не хотел её отпускать! Не тогда, когда понял, что готов бороться за свою жизнь. За их совместную жизнь! Но вместо этого прогнал её навсегда. Первые дни он не желал ни с кем разговаривать, позволяя лишь преданному слуге находиться рядом.

Но немного остыв, Йен решился на разговор с матерью. Он был уверен, что, несмотря на произошедшее между ними, Айрин по-прежнему поддерживает связь с его матерью. Ему хотелось знать всё о любимой женщине. Женщине, которую так жестоко обидел.

— Милый, я совсем недавно получила письмо от Айрин, — рассказала Аврора, отметив с каким нетерпением её слушает сын, — она писала, что они с Элен благополучно добрались до Петербурга.

— Она спрашивала обо мне? — сам того не желая, поинтересовался герцог, замерев в ожидании ответа.

— Нет, дорогой, — ответила леди Хартлесс, взяв герцога за руку, — но я уверена, что ей просто нужно время…

— Думаю, на этот раз всё намного сложнее, maman, — отозвался Йен, с благодарностью сжимая ладонь матери, — я обидел её, очень сильно обидел и не думаю, что она сможет простить!

— Насколько я успела узнать, Ирина очень сильно любит тебя.

— Даже самую сильную любовь можно убить, — горько усмехнувшись, произнёс Йен, — что я и сделал! Наверное права была Амилия, когда говорила, что я не достоин любви. Я приношу всем только страдания!

— Не говори глупостей, мой мальчик, — промолвила Аврора, погладив сына по голове, словно ребёнка, — я прекрасно знала, кем на самом деле является твоя жена, но не хотела чтобы ты венил меня в том, что я вмешиваюсь в твою жизнь.

Герцог отвернулся, не желая, чтобы мать заметила влагу в его глазах. Первая супруга действительно сказала ему, что он не достоин любви, ведь в её глазах он был лишь средством получить высокое положение в обществе. Другое дело его друг и её возлюбленный — Джастин. Единственным его недостатком было то, что он как второй сын не мог подарить ей финансовое благополучие, которое было для Амилии превыше всего.

Но Йен помнил, каким способом Амалия добилась его внимания. Прикрыв глаза, он погрузился в воспоминания того весеннего дня.

Все соседи собрались в Нью-Хэвенворт на праздновании его семнадцатилетия. И пока старшее поколение проводило время в гостиной, именник в сопровождение красивой соседки, отправился на прогулку. В начале Амалия вела себя как образец скромности и невинности, но как только они скрылись с глаз наблюдающих за ними родителей, она превратилась в настоящую искусительницу. Йен и сам с трудом вспомнил, как оказался в конюшне, где юная мисс Мэнвилд подарила ему себя. Именно подарила. Герцог помнил её шёпот, говорящий, что она делает ему подарок ко дню рождения. Юноша был настолько очарован красивой блондинкой с ясными голубыми глазами, что согласился на её предложение о тайных сведения. А когда спустя месяц она в слезах рассказала ему о том, что ждёт ребёнка, радости молодого человека не было конца. Он попросил руки у отца Амилии и вскоре состоялась свадьба самой красивой пары Лондона в церкви Святой Маргариты, так как невеста хотела чтобы её собственная свадьба не была спешкой, а самым главным событием сезона. Йен не отказал ей в такой прихоти. Их пара представляла собой пример образцовой семьи, но никто до конца не знал, что творилось в этом некогда счастливом браке несколько месяцев спустя. Герцог открыл глаза, не желая вновь подвергнуться неприятным воспоминаниям. В его голове остались мысли лишь об Ирине и о том, как вернуть её обратно.