Стоя посередине комнаты, Ирина услышала какие-то странные звуки. Отчего-то сердце забилось сильнее, но она не смела открыть глаза. И лишь когда широкие ладони накрыли её плечи, она подпрыгнула от неожиданности.

— Можешь открыть глаза, — шепнул родной голос прямо у неё над ухом.

Распахнув огромные ореховые очи, Ирина смотрела на стоящего рядом мужа, не в силах поверить увиденному. Стоит совсем близко, ласково обнимая её за плечи! Но как это возможно!?

— Йен, что происходит? — спросила девушка, оборачиваясь к супругу, — как…

— Я всё тебе расскажу, Айрин, — прервал её герцог, — но сначала я хочу попросить у тебя прощения. Знаю, я делал это и раньше, но сейчас я говорю правду. Я не могу встать перед тобой на колени, хотя поверь, я бы очень хотел это сделать.

— Не говори глупости, Йен, я не хочу чтобы ты вставал на колени, — серьёзно произнесла Ирина, пристально заглядывая в голубые глаза мужа, которые впервые не казались ей ледяными, — но я с удовольствием послушаю то, что ты мне хочешь сказать, если это, конечно, правда.

— Всё, что я хочу сказать тебе, правда Айрин, — начал герцог, не делая попыток обнять или отвлечь её внимание, — начну я, пожалуй, издалека. Я был влюблен в свою первую жену. Настолько влюблен, что простил ей измену с моим лучшим другом. Но ей этого было мало. Как-то в порыве ссоры она сказала мне, что я не достоин любви. Наверное, так оно и есть на самом деле. Я приношу окружающим беды, и тебе больше всего, cherie.

— Это не так…

— Не спорь со мной, Айрин. С первой нашей встречи ты стала для меня наваждением. Я только и мечтал о том, как сделать тебя своей, но тогда я думал исключительно о своём удовольствие. Я не верил неНИ одной женщине, и ты не стала исключением. Твои слова любви я воспринял как очередной обман, а когда Джеймс намекнул на то, что ты успела побывать в его объятьях, я впервые потерял голову…

— И поэтому ты… — с ужасом в голосе промолвила герцогиня.

— Да, cherie, я поступил с тобой очень жестоко, и только за это нет прощения, — произнес Йен, взяв ладонь жены в свою, — но позволь мне продолжить. Я знаю, что ты обо мне думаешь только самое плохое, но я никогда не изменял тебе. Сцена, которую ты увидела у меня в кабинете — была построена. Джеймс был против любого моего брака, ведь это означало, что у меня появятся другие наследники.

— Даже если это так, ведь ты всё равно мне не верил, — немного помолчав, спросила Ирина, — неужели ты думал, что я…

— Айрин, мне правда жаль, что я причинил тебе столько страданий, — произнес герцог, не выпуская её руки, — но со временем я понял, что несмотря на то, что я думал о любви и чувствах, я влюбился. Я не мог представить жизнь без тебя, как и не мог заставить себя сказать те заветные слова, которые ты жаждала услышать. Но сейчас я их скажу. Я… Я люблю тебя, Айрин! Возможно, я уже не так молод и…

— Не говори больше ничего! — прервала его речь герцогиня, — я… Мне тоже есть, что тебе сказать… Я была с тобой не совсем честна…

Не договаривая, она взяла мужа за руку и направилась в сторону детской. Йен удивленно смотрел на неё, но не стал задавать вопросов.

Когда она распахнула двери, Йен прирос к порогу, не в силах сделать и шага. На пушистом, махровом ковре сидел малыш, увлечённо играющий деревянной лошадкой. Завидев Ирину он сразу кинулся к ней.

— Мама, мама, — пролепетал мальчик, хватая руками пышную юбку матери.

Герцог не мог отвести глаз от мальчика не зная, чего ему хочется сделать больше. Оскорбиться молчанием жены или благодарить её за столь драгоценный подарок.

Выбрав второе Йен привлёк к себе Ирину, и тихо шепнул:

— Перед тем, как случился несчастный случай, я мечтал, как буду ждать рождения наших с тобой детей. Наблюдать за тем, как они учатся делать неуверенные шаги и слышать первые слова. Но так как я был лишён всего этого, думаю, нам не стоит затягивать с использованием супружеского долга, любовь моя, — с улыбкой на устах произнёс герцог, — по правде сказать, я думал, что первой у нас родится дочка…

— Ванечка не даст тебе скучать, поверь, — смеясь сказала Ирина, легко отстранившись от мужа и подхватывая сына на руки, — у него твой характер. А что до дочки… Думаю, всё будет зависеть только от тебя, Йен! Лично я всегда хотела большую семью! А ещё… Я больше никогда не хочу покидать тебя по своей воле!

— А я не хочу тебя отпускать, Айрин! — обнимая жену, произнёс герцог, — ты вся моя жизнь! И я приложу все усилия, чтобы сделать тебя счастливой!

Этой ночью Ирина поняла, что вернулась домой, там, где ее сердце!

Линкольншир, Май 1849 года.

Йен с улыбкой на устах наблюдал за женой и сыном из окна своего кабинета. Неподалёку стояла маленькая колыбелька, где мирно посапывала их новорождённая дочь Джулия. Герцог никогда бы не поверил тому, что можно быть настолько счастливым. Господь помог ему встать на ноги, рядом с ним любимая жена и дети… Конечно, оставался Джеймс, но Йен примирился с тем, что старший сын не желал поддерживать с ним близкие отношения. Жизнь в Америке его ничему не научила, а только озлобила. Герцог знал, что тот женился на девушке из достойной семьи, но их семейную жизнь вряд ли можно назвать счастливой.

Мысли мужчины были прерваны приходом лакея.

— Ваша светлость, вам письмо, — поклонившись, произнёс слуга, — посыльный прибыл из самого Лондона.

Йен взял в руки конверт и вскрыв стал читать ровно написанные строки. Он не услышал, как дверь за лакеем закрылась, он вообще ничего больше не слышал. Новость, которую узнал герцог, вызвала на его глазах слёзы. Присев на стоящее неподалеку кресло, Йен прикрыл глаза. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилась Айрин.

— Йен, я видела, как посыльный прибыл из Лондона… Что-то случилось?

Она подошла к мужа и, положив руки ему на плечи, стала ожидать его ответа.

Ничего не говоря, герцог протянул Ирине письмо. Закончив чтение, девушка встретилась взглядом с супругом, заметив в его глазах слёзы.

— Йен, это ужасно… Кто бы подумал, что Джеймса ждёт такой печальный конец…

— Многое из того, что случилось с ним — моя вина, — хрипло произнес Йен, — я был ему плохим отцом. Слишком поздно я осознал, что был не вправе читать ему нотации, когда моё собственное поведение оставляло желать лучше. И вот теперь… Эта дуэль… Видимо он по-прежнему играл по крупному.

— Любимый, возможно и есть твоя вина в том, что Джеймс вырос таким, — тихо произнесла Ирина, — но свой дальнейший путь он выбирал сам.

— Ты как всегда права, моя умная, русская леди, — сказал герцог, усаживая жену к себе на колени, — скажу одно. Теперь в этом доме появился новый маркиз. Думаю, нам стоит сообщить Ванечке эту новость. Уверен, что ему придётся по душе чувствовать себя важным, как все взрослые.