— Господин судья, прошу, дайте мне слово, — негромко сказал я, когда мужчина завершил свою обличительную речь.

Может, по причине того, что я говорил тихо, а может потому, что судья закончил, меня не стали прерывать на полуслове. Даже стражник, который ранее, когда выкрикивал Костон, жёстко его заткнул, посмотрел на имперского чиновника, ожидая его решения.

В глазах судьи промелькнула тень сомнения, но что-то прикинув, тот всё-таки кивнул, не утруждая себя открытием рта. Надменный ублюдок.

— Ранее вы упомянули, что мы четверо, — указал я рукой на себя, Ресмона, Каратона и Люмию, — можем продолжить свой путь на объединение с армией императора, чтобы помочь ему завоевать вольные города, согласно его же распоряжению.

Судья продолжал молча смотреть на меня, видимо ожидая завершения. Впрочем, смотрел не только он. Краем глаза я различил судорожный, наполненный страхом взгляд Каратона, переживание Люмии, неожиданную задумчивость Ресмона, безграничную надежду Костона и всё такое же равнодушие Вивиан.

Они все, кто открыто, кто в глубине души, надеялись на лучшее будущее. Как минимум на то, что оно у них вообще будет. И я постараюсь дать им возможность в него вступить!

— И что с нами будет сопровождающий, — именно так я расшифровал его фразу, касательно «контроля» нашего присоединения к императору. Потому что других вариантов тупо не видел! — Что если вы, в своей справедливости и понимании ситуации, направите с нами и тех, кого приговорили к смерти? — моя речь не источала страха, не «бежала» вперёд, не казалась наполненной беспокойством. Напротив, текла, как река: решительно, неспешно, но верно. Годы практики и обучение риторике сделали своё дело. Даже ощущая достаточно сильную боль в руках и дискомфорт по всему телу, мои разбитые губы произносили эти слова, будто бы я находился на приёме: чисто, уверенно, с долей здорового позитива. — Ведь если их казнить, — на этом моменте я сделал небольшую паузу, — то Империя не выиграет ровным счётом ничего. Зато если направить в армию, то наш великий император, в своей бесконечной мудрости, сумеет обеспечить их работой таким образом, что о побеге не будет и речи. Зато войско получит двух магов-боевиков. Пусть это и немного, но зато эти волшебники могут поспособствовать сохранению численности наших солдат.

Я закончил. Нельзя говорить слишком много, ведь тогда пропадёт интерес. Но нельзя говорить и слишком мало, тогда не будет должной мотивации для изменения решения. А это возможно, вот нутром чую, что возможно!

— Зачем нашему императору, да правит он вечно, нужны два дополнительных мага в победе, если будет необходимо прикрытие в отступлении? — ответил судья. — И как нам полагаться в таком деле на предателей-дезертиров?

Тут он переиначил известную историю, которую, наверное, в детстве рассказывали каждому ребёнку Империи. Воин в ней неистово и радостно вырезал мирное население городов, ударяя мечом им в спины, вместе с группой своих соратников. Это было легко и просто, а также абсолютно бесполезно. Ведь бить безоружного врага в спину — это бить уже проигравшего. С этой задачей справится бы кто угодно. Но вот, настал момент, когда битва оказалась тяжёлой, на грани проигрыша. Все соратники воина встали в линию, удерживая превосходящие силы врага. В этот момент трусливый воин, привыкший лишь бить в спину, испугался, бросил оружие и сбежал.

Мораль проста: легко быть всесильным и неустрашимым героем, когда армия победила. Но очень трудно оставаться в строю, оказавшись перед угрозой более многочисленного и опасного противника. Ещё труднее — отдать жизнь, когда того требует ситуация. Судья намекал, что дезертир предаст снова, покинув поле боя, когда в нём будет нужда. А если нужды не будет, то и толку от него ровным счётом никакого.

Тц… а ведь он прав.

— Мне остался год жизни, невелика цена, — усмехнулся Костон, моментально ломая тот хрупкий диалог, который образовался между нами. Придурок! Ещё не всё было потеряно! Я собирался сказать про свои почтовые шкатулки, выдав их за наличие связи с семьёй! Судья просто не мог не знать столь известную фамилию, как Моргримы! Был шанс запудрить ему голову…

— Решение окончательное, — жёстко закончил чиновник. — Приговор привести в исполнение немедленно!

Стража моментально открыла клетку, вытаскивая из неё смеющегося Костона и невозмутимую, пошатывающуюся Вивиан. Парочку тут же окружили сразу четыре здоровых лба и, поблёскивая амулетами антимагии, направились к дверям. Не знаю, есть ли здесь площадь для казней или их удавят прямо в подвалах?

Дерьмо… С какой-то стороны мы знакомы всего чуть более недели, а с другой… Жалко. Я уже посчитал их своими людьми. С оговорками, само собой, но…

К нам, между тем, подошли остальные. Грубо схватив за разрывающиеся от боли руки, какой-то, совершенно незнакомый, ранее не видимый мною солдат, потащил меня, как остальных оправданных, в ином направлении.

Едва сдержав шипение, начал быстро перебирать ногами, двигаясь следом и стараясь не отставать. Отставание — это боль в и без того ноющем теле.

В голове крутились самые разные мысли. В эмоциях же преобладал гнев. На Костона, на судью, на Матоса, на себя… Я проклинал всё и вся. Было горько и неприятно. Ощущение, что наплевали в душу. Воспоминание о насилии над Вивиан заставляли зубы скрипеть. Воспоминание о собственном избиении — ненавидеть. Я тлел, как угли из-под костра, готовые обратиться пламенем от первого же дуновения ласкового ветерка.

Но что я мог⁈ Я — никто, презренный верс! У меня нет прав, кроме тех, которые выданы распоряжением императора и даже они могут трактоваться по разному. Ха-ха-ха, маги… грязь под ногами, вся ценность которых состоит в облегчении жизни сильных мира сего. Прислуга. Рабы. Как тот жук, которому я оторвал лапки в момент отбытия из дома.

Глупец, доигрался⁈ Сколько нужно защищать Империю, чтобы осознать её несостоятельность?

Ха-а… прав я или нет? В конце концов, страна стои?т уже несколько сотен лет и оставайся я одним из аристократии, то никогда и не подумал бы о подобном. Имею в виду — жалость к магам, сетование на несправедливость, ощущение, как правильные и верные законы извращают «маленькие люди» на местах.

Пока Дэсарандес занят, всё летит под откос! Пока император воюет, его трон шатается! И почему же? Потому что его слуги, направленные в качестве тех, кто должен облегчить жизнь завоёванных территориях, вместо этого набивают свои карманы и делают всё, что только могут! Почему нас избили? Почему Вивиан изнасиловали? Почему двоих магов, сбежавших из захваченного города, приговорили к смерти⁈ Где справедливость⁈

Ноги