штабе Квантунской Армии решили истолковать его телеграмму как всего лишь предложение, а не прямой приказ. Зная, что подполковник Арисуэ везет из Токио более конкретные приказы, офицеры оперативного отдела решили действовать быстро. Цудзи убедил своих коллег не сообщать о телеграмме из Генштаба генералам Уэде, Исогаи и Яно. Вместо этого было решено ускорить подготовку налета на Тамцаг-Булак, чтобы выполнить его до прибытия подполковника Арисуэ из Токио. Налет был назначен на 27 июня. Тем временем вылет Арисуэ из Токио задержался из-за плохой погоды, и он не смог прибыть в Синцзин до 27 июня. Приказ с запретом авианалета пришел в штаб Квантунской Армии через несколько часов после того, как 2-я авиагруппа нанесла удар по советским авиабазам в Тамцаг-Булаке и Баин-Тумэне (сейчас это город Чойбалсан, столица провинции Дорнод).

Налет японской авиации оказался весьма успешным. Группа из 120 самолетов под командованием генерал-лейтенанта Гиги достигла полной тактической внезапности, застигнув только что прибывшие советские эскадрильи на земле. Японские бомбардировщики атаковали первыми, заставив советские истребители взлетать, чтобы избежать уничтожения на земле. Но так как советские истребители взлетали по одному-два, их быстро перехватывали японские истребители, имеющие преимущество в высоте, численности и внезапности. Бесстрашный майор Цудзи, летевший в одном из бомбардировщиков, насчитал 25 советских самолетов, уничтоженных на земле, и почти 100 сбитых японскими истребителями при попытке взлететь. В официальной сводке 2-я авиагруппа заявила о 98 уничтоженных советских самолетах и 51 поврежденном. Кроме того, в результате налета на авиабазе Баин-Тумэн погибли 50-60 человек военнослужащих и гражданских.

Японские потери были небольшими: один бомбардировщик, два истребителя и один разведчик сбиты, погибли 7 членов экипажей. Еще один японский бомбардировщик совершил вынужденную посадку на монгольской территории, но его экипаж был спасен другим бомбардировщиком, приземлившимся в степи и подобравшим экипаж подбитого самолета, в то время как к нему уже приближались советские бронеавтомобили. Даже учитывая, что цифры уничтоженных советских самолетов, заявленные японцами, были явным преувеличением, а пилоты в горячке боя могли завышать свой счет вдвое, японская авиация одержала важную тактическую победу, которая дала японцам превосходство в воздухе над Халхой в начале июльского наступления Квантунской Армии. Советские источники признают японский налет 27 июня, но заявляют невероятную цифру в сотню уничтоженных японских самолетов, хотя признают потерю 33 своих.

Потери, нанесенные этим налетом, привели Москву в ярость. Отчасти успех японцев объяснялся тем, что служба воздушного наблюдения, оповещения и связи не успела предупредить о приближавшихся японских самолетах. В атмосфере репрессий вопросы "Кто виноват?" и "Это глупость или измена?" могли означать смертный приговор. В любом случае должны были полететь головы. Жуков и его штаб были очевидцами налета. Выяснилось - или заявлялось - что телефонные провода связи с постами службы ВНОС были перерезаны. Виновными были объявлены Лувсандоной, заместитель командующего монгольской армией и А. М. Кущев, бывший заместитель командующего 57-м корпусом. Они были объявлены японскими агентами - возможно, самим Жуковым - арестованы и доставлены в Москву. Лувсандоной был расстрелян. Кущев пробыл в тюрьме четыре года, но потом его вернули на службу, и он закончил Великую Отечественную войну в звании генерал-майора и Героя Советского Союза.

Новости об успешном налете вызвали в штабе Квантунской Армии настоящую эйфорию. В оперативном отделе, который и планировал этот налет, и взял на себя ответственность за его проведение вопреки желанию Генштаба, кипели эмоции. Нервное ожидание сменилось бурной радостью, когда майор Цудзи взволнованно рассказывал подробности боя и масштабы победы. Все офицеры собрались у радиостанции, когда полковник Терада сообщал в Генштаб о победе японской авиации. Наступила напряженная тишина, пока они ждали, когда к радиостанции в Токио подойдет полковник Инада Масацуми из оперативного управления Генштаба. Инада был известен как один из главных "ястребов" в Генштабе. А Терада был выбран, чтобы передать новость, потому что он был другом и бывшим одноклассником Инады по военному училищу. Терада сообщил об успешном налете, скрывая свою радость. Спустя некоторое время из динамика раздался голос Инады: "Проклятые идиоты! Вы понимаете, что вы натворили?!" Инада еще долго ругал офицеров Квантунской Армии за недисциплинированность и неразумность, в том числе используя оскорбительное слово "бака".

Терада и его коллеги были ошеломлены этим выговором, который они сочли абсолютно неоправданным ни по форме, ни по содержанию. Но они не сожалели о том, что сделали.

Некоторое время спустя в штаб Квантунской Армии пришел официальный выговор из Токио:

"Сегодня было получено сообщение о налете вашей авиации по объектам в глубине территории Внешней Монголии... Так как это действие абсолютно противоречит политике, которую вашей армии следует принять для ограничения инцидента, весьма прискорбно, что вы не сообщили нам заранее о своем намерении. Нет необходимости говорить, что это дело будет иметь настолько далеко идущие последствия, что дальнейшие действия не могут быть оставлены на ваше усмотрение. С этого времени вам следует строго соблюдать предписанную политику. Налеты авиации по монгольской территории следует немедленно прекратить."

 

К этому времени офицеры штаба Квантунской Армии были крайне возмущены. Цудзи потом писал: "Мы провели эту опасную операцию, рискуя жизнями, и добились великолепных результатов. Абсолютно ясно, что это был удар возмездия. Как может Генштаб игнорировать психологию солдат и так топтать наши чувства?"

Цудзи отправил в Токио язвительный ответ, очевидно, не поставив в известность командующего Квантунской Армии генерала Уэду и других старших офицеров штаба: "Похоже, существуют определенные расхождения во мнениях между Генштабом в Токио и Квантунской Армией относительно ситуации на поле боя на границе и тех мер, которые следует принять. Почтительно просим оставить решение пограничных вопросов в ведении Квантунской Армии".

Это сообщение произвело определенное впечатление в Генштабе. Стало понятно, что надо что-то делать, чтобы восстановить дисциплину. Когда генерал Накадзима на аудиенции у императора сообщил об этом налете, император был весьма недоволен и спросил, кто несет ответственность за эту несанкционированную атаку. Накадзима ответил, что боевые операции в данный момент продолжаются, но соответствующие меры будут приняты, когда активная фаза конфликта завершится. Инада послал в адрес Терады телеграмму, требуя, чтобы офицеры штаба Квантунской Армии, ответственные за налет, были отстранены от должностей. Инада пытался изгнать Цудзи из Квантунской Армии как можно скорее, но такие вопросы решались через военное министерство, и военный министр генерал Итагаки, лично знавший Цудзи, защитил его.

В Токио понимали, что сложилась непростая ситуация, в которой у позиции Квантунской Армии были свои основания. С 1932 года Квантунская Армия действовала согласно прямому приказу императора: "Защищать Манчжоу-Го". Этот приказ предоставлял весьма широкие полномочия. В Генштабе разделились мнения относительно того, как следует ограничить полномочия Квантунской Армии.