После наступления темноты давление советских войск на отряд Адзумы несколько уменьшилось. Майор, сопровождавший подполковника Адзуму, попытался убедить его отступить и пробиться к главным силам Ямагаты, но Адзума снова отказался, настаивая, что его задача - удерживать позицию у слияния двух рек до подхода главных сил. Этот отказ отступить по собственной инициативе, оказавшись в безнадежной тактической ситуации, и предпочитая вместо этого сражаться до последнего человека, был типичным для японской армии. Слова "отступать" в прямом смысле даже не было в лексиконе японских офицеров. Вместо него существовал эвфемизм "наступать в другом направлении". Но это действие считалось позорным, и для боевого командира отступить без прямого приказа было преступлением, наказуемым смертью.

На рассвете 29 мая советская артиллерия - 122-мм гаубицы, 76-мм полевые пушки и бронеавтомобили - обрушила еще более мощный огонь на отряд Адзумы, разрушая японские окопы в песчаной почве. От зажигательного снаряда взорвался бензобак машины Адзумы, в результате пожара сгорели оставшиеся японские грузовики, в том числе и те, на которые были погружены раненые солдаты.

Во второй половине дня советские пехотинцы подошли на 50 ярдов к позициям Адзумы с трех сторон, а несколько советских бронеавтомобилей атаковали с тыла. Уцелевшие японцы сражались отчаянно. Наконец, после 18:00 подполковник Адзума повел последние оставшиеся две дюжины своих солдат в "банзай-атаку" и был сразу же убит пулеметным огнем. Большинство его солдат погибли вместе с ним. Последние выживший офицер, раненый лейтенант медицинской службы приказал уцелевшим солдатам под прикрытием темноты пробираться к главным силам. Но спастись ночью смогли только четыре человека, остальные погибли или попали в плен.

Когда 29 мая генерал Комацубара был извещен о тяжелой ситуации у Номонхана, он с запозданием направил Ямагате подкрепления - несколько рот пехоты, артиллерию и противотанковые пушки. Некоторые японские источники сообщают, что на командный пункт Ямагаты приехал майор Цудзи и упрекнул полковника в неоказании помощи отряду Адзумы. После этого Цудзи настоял, чтобы ночью с поля боя были вывезены тела всех убитых японских солдат. За следующие три ночи солдаты отряда Ямагаты вывезли с поля боя почти двести трупов своих товарищей из отряда Адзумы, в том числе их командира. Так как выбить советско-монгольские войска с занимаемых ими позиций так и не удалось, отряд Ямагаты получил приказ отступить и перегруппироваться в районе Канчжурмяо. Интересно, что майор Ремизов принял свет фар японских грузовиков, освещавших поле боя в поисках своих убитых, за признаки возобновленного наступления японцев, и отвел главные силы 149-го полка на западный берег Халхи. Только 3 июня Ремизов узнал, что отряд Ямагаты отступил, после чего советско-монгольские войска снова заняли спорную территорию.

Оценивая этот бой, японцы считают причинами разгрома отряда Адзумы следующие факторы:

1) Плохое планирование и ведение разведки со стороны генерала Комацубары и полковника Ямагаты.

2) Очень плохая связь между отрядами Адзумы и Ямагаты.

3) Отсутствие тяжелого оружия у отряда Адзумы.

Кроме почти 200 человек, погибших из состава отряда Адзумы, Ямагата потерял еще 159 человек убитыми, 119 ранеными и 12 пропавшими без вести из состава главных сил своего отряда. Общие потери японских войск в бою 28-29 мая составили почти 500 человек, почти 25 процентов отряда Ямагаты.

Советские источники удостаивают особой похвалы действия лейтенанта Ю. Вахтина. Он и его батарея самоходных орудий, как считается, сыграли главную роль в отражении атаки отряда Адзумы на мост и последующем его разгроме. Согласно советским источникам, отряд майора Быкова потерял 60-70 человек. По сообщению ТАСС, общие потери советско-монгольские войска в бою 28-29 мая потеряли 40 человек убитыми и 70 ранеными. По более новым российским исследованиям (например, по книге Максима Коломийца "Бой у реки Халхин-Гол" 2002 г.) советско-монгольские потери составили 138 убитых и 198 раненых. Монгольская кавалерия понесла значительные потери не только при первой атаке японцев, но и позже, попав под "дружественный огонь" советской и монгольской артиллерии.

Хотя советско-монгольские войска проявили себя достойно в этом бою, ни советская пресса, ни другие инструменты пропаганды не упомянули о бое. Первые советские новости о боях у реки Халхин-Гол не появлялись до 26 июня. Штаб Квантунской Армии также тщательно умалчивал о реальных результатах боя 28-29 мая. Это молчание зашло так далеко, что, судя по всему, в Токио была послана откровенно лживая информация о неудаче у Халхи. Этот вывод можно сделать по сообщению из Генштаба в штаб Квантунской Армии с поздравлением Квантунской Армии с "большим успехом" у Номонхана. 30 мая генерал Исогаи, начальник штаба Квантунской Армии, направил в Генштаб оптимистичный доклад, в котором он сообщал властям, что Квантунская Армия планирует избежать длительного конфликта, нанося тяжелые потери противнику, когда он нарушает границу. Исогаи заявил, что русские не смогут развернуть крупную группировку сухопутных войск в районе Номонхана, и инцидент определенно не расширится до крупномасштабного конфликта. Тем не менее, он завершил свой доклад следующей просьбой: "В настоящий момент абсолютно необходимо обеспечить Квантунскую Армию оборудованием для наведения понтонных мостов - в данный момент это слабейший аспект в обеспечении оперативной готовности армии. Желательно также обеспечить армию различными типами переправочных средств".

Этот последний запрос должен был встревожить Генштаб - судя по нему, несмотря на заявления Исогаи, штаб Квантунской Армии явно планировал крупномасштабную переправу через Халху. Даже согласно японской интерпретации границы это означало вторжение на территорию Монгольской Народной Республики. Тем не менее, генерал Хасимото Гун, начальник оперативного управления Генштаба, на следующий день ответил Исогаи, подтвердив свою уверенность в способности Квантунской Армии локализовать инцидент: "Советская сторона продолжит свои провокации, и с ними следует разбираться соответственно. Но судя по нашим оценкам ситуации, в районе Номонхана не должно возникнуть больших проблем, и и задача по наказанию нарушителей не составит особых трудностей".

Отдел полковника Инады в оперативном управлении Генштаба произвел следующую оценку ситуации на 31 мая 1939:

1) CCCР, вероятно, не желает расширять конфликт.

2) Генштаб рассчитывает на способность Квантунской Армии сохранить инцидент в локальных рамках.

3) Генштаб вмешается, если Квантунская Армия планирует какие-либо действия способные спровоцировать СССР или расширить границы инцидента, например, вторжение в МНР.

Так окончилась первая фаза Номонханского инцидента. Квантунская Армия описала этот инцидент как "одна победа у каждой стороны, одно поражение у каждой стороны", но это было явно не так. Отряд Адзумы был уничтожен практически полностью, отряд Ямагаты понес тяжелые потери. Согласно официальной истории Квантунской Армии, "чувство вины терзало сердце генерала Комацубары".

Глава 5

Номонхан: урок ограниченной войны

1 июня 1939 года срочный телефонный