Сенека

Буэнос-Айрес, июнь 1946 г.

Обслуживание в первом классе авиакомпании «Эр Франс» было вполне сносным, а когда самолет во время рейса из Парижа в Буэнос-Айрес приземлялся в очередном африканском городе, Фриц делал записи. Рядом с ним Лукас смотрел в иллюминатор – он никогда не спал, охраняя шефа.

Они возвращались из Антиба. Фрицу наконец-то удалось вернуть себе виллу на Лазурном берегу, которую в период оккупации занимали немецкие офицеры. Поэтому он распорядился заменить посуду, белье, шторы и большую часть мебели. И даже велел продезинфицировать и перекрасить все здание, а также нанял необходимый обслуживающий персонал.

Теперь Фриц пытался с помощью своих политических связей добиться возвращения ему завода в Австрии, что, видимо, раздражало союзников, которые держали управление предприятием на государственной орбите и вели территориальные споры с Советским Союзом.

Благодаря взаимодействию с адвокатами Фриц был в шаге от возвращения всей своей собственности в Европе, но ему отказали в доступе к «Хиртенбергер Патроненфабрик», и Людвигу Дракслеру не удавалось ни на сантиметр продвинуться в решении этой проблемы.

Фриц провел несколько дней в Париже. Французская столица медленно восстанавливалась после нацистской оккупации, символику рейха уже убрали, и на площадях, общественных зданиях и балконах жилых домов развевались большие сине-бело-красные флаги. Коммерческая и производственная деятельность быстро возвращалась к норме; знаменитые музеи еще не распахнули свои двери, поскольку пытались вернуть награбленные у них произведения искусства; то же касалось частных коллекций.

В Париже исчезли не только произведения искусства: от некогда многочисленной еврейской общины не осталось и следа. Граждан еврейской национальности передавала в руки нацистов парижская полиция, и теперь о них ничего не было известно.

Фриц все еще вспоминал октябрьские потрясения в Аргентине, когда Перон был арестован военными-оппозиционерами, но вскоре массы разгневанных рабочих вышли на улицы, и новая власть не смогла справиться с толпой. Тогда пришлось доставить Перона с острова Рио-де-ла-Плата [11], где его содержали под стражей, в столицу, чтобы он утихомирил сотни тысяч протестующих, собравшихся на Майской площади перед Розовым домом.

Этот момент открыл Перону путь к власти, и, одержав с большим отрывом победу на выборах, друг Мандля стал новым президентом Аргентины. Ему предстояло вступить в должность через несколько часов, и Фриц собирался присутствовать на этом мероприятии. Водитель ждал их в аэропорту Эсейса; Фрицу проложили четкий маршрут, чтобы он мог беспрепятственно добраться до Розового дома. День выдался ясный, толпы людей заполонили улицы Буэнос-Айреса, несколько магистралей были закрыты для движения транспорта. Прежде чем оставить «Роллс-Ройс» на президентской парковке, им пришлось пройти несколько проверок. Майскую площадь заняла разгоряченная толпа.

Хуан Доминго Перон приближался со стороны Национального конгресса в черном кабриолете «Кадиллак», в сопровождении своей супруги Эвы Дуарте. Он остановился у кафедрального собора перед тем, как прибыть в резиденцию правительства, где генерал Фаррель передаст ему президентские полномочия.

Не все одобрительно отнеслись к свадьбе Перона, тогда уже назначенного генералом армии. По его словам, решение жениться стало первым революционным актом перонизма, но для многих консерваторов брак аргентинского офицера высшего звания и артистки выглядел серьезным оскорблением имиджа военнослужащих и общества в целом. Фрицу удалось установить хорошие отношения с Эвой Дуарте, он предчувствовал, что она может обрести большую власть и влияние в новом правительстве.

После торжественной церемонии Фриц дождался завершения официальных приветствий, прежде чем подойти к принимающей поздравления чете. Эва ласково поздоровалась с ним и не упустила случая сделать пару замечаний по поводу гвоздики на его лацкане, всегда такого элегантного «цветка Мандля», как она выражалась. Ее брат Хуан Дуарте не был к нему так расположен; по мнению Фрица, этот человек с обиженным лицом был невежественным, поэтому он старался держаться от него на расстоянии. Мандль услышал густой голос Перона, обращенный к нему:

– Фриц, как я рад видеть тебя в такой день! – И генерал широко улыбнулся.

Фриц передал свою сигару Лукасу, чтобы пожать Перону правую руку, а левой коснуться его плеча.

– Я не мог не сопровождать друга в такой момент, Хуан. На это ушло много лет подготовки, но ты достиг своей цели.

– Все только начинается, у меня планы для нас с тобой.

– Ты знаешь, что можешь на меня положиться.

– Знаю, Фриц, ты всегда мне умело помогал.

– Помощь была взаимной, и меня радует атмосфера, которая складывается вокруг тебя. Мы сможем работать по-крупному…

Фриц умолк, заметив двоих проходивших мимо знакомых. Что они здесь делают? Вопрос, хоть и не был задан вслух, но быстро получил ответ, когда Перон попросил их подойти.

– Хочу познакомить тебя с двумя недавно прибывшими друзьями. Это Карлос Фульднер и Родольфо Фройде, почти твои соотечественники.

Оба приветствовали Фрица по-немецки. Фульднер, не скрывая своей типичной циничной улыбки, протянул ему руку. Фриц был ошеломлен: этот человек числился в списке военных преступников, которые должны предстать перед судом в Нюрнберге. Фриц познакомился с капитаном СС, назвавшимся Хорстом Фульднером, в Испании, где тот действовал как нацистский шпион в контакте с генералом Франко. Позже Фриц несколько раз пересекался с ним в Германии во время встреч с Гитлером. В свою очередь, Рудольф Фройде занимался деятельностью, связанной с немецким шпионажем во время войны, и был близким сотрудником фюрера. Сейчас обоих сопровождал Хуан Дуарте. Мандль холодно приветствовал их при неизменной улыбке Перона и больше ничего не сказал, хотя и обменялся с немцами многозначительными взглядами.

Удивление Фрица только усилилось, когда он увидел приближающуюся к нему Эву Перон, за которой следовал Отто Скорцени. Его было невозможно не узнать: почти двухметрового роста, с широким шрамом на левой щеке, благодаря которому получил прозвище Меченый. За время отсутствия Мандля в Аргентине здесь явно что-то произошло. Фриц хорошо знал австрийского штандартенфюрера Отто Скорцени, несколько раз видел его сопровождающим Гитлера и имел подробные сведения о деятельности нацистского офицера. Среди прочего, этот соотечественник Мандля командовал спасением Муссолини, когда того похитили противники; он также организовал похищение венгерского регента Миклоша Хорти; руководил операцией «Гриф», прорвав позиции союзников в Европе и создав большую сумятицу, хотя и не достиг своей конечной цели – убийства Эйзенхауэра. Скорцени был тем самым нацистом, который пытал и казнил немецких офицеров, попытавшихся ликвидировать фюрера, – в то время он служил в 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Кроме того, он командовал отрядами специального назначения, которые занимались диверсионными операциями в тылу врага.

По данным информаторов Фрица, Скорцени с помощью международной организации бывших членов СС «Одесса» занимался созданием так называемых «крысиных троп», по которым высшие нацистские офицеры спасались от