А полковник Матсус, решив, что исполнил родственный долг, снова обернулся к жене. Та сжалась под его гневным взглядом, жалобно всхлипывая и стягивая на груди распахнутое платье. Она выглядела такой несчастной и невинной, что любой с легкостью поверил бы в насильственные действия Стефана. Вот только мнимый насильник щеголял застегнутым на все пуговицы камзолом и ровным, абсолютно не возбужденным дыханием. Разве что на Шарлотту то и дело метал какие-то странные взгляды, но и только. А вот страха перед неминуемым возмездием не выказывал совершенно.

– Хорошо, допустим, ты несчастная жертва, – снова заговорил полковник. – В таком случае объясни мне, как господин Эдгертон оказался здесь в такой час? И чем он тебя так напугал, что стоишь тут полуголая?!

Шарлотта прекрасно знала, как легко Оливия умеет объяснять необъяснимое. Одна сцена на стене и появление летучих мышей, которые сроду не водились в этих широтах, чего стоила. Не дожидаясь, что еще выдумает тетка, чтобы выгородить себя и сгладить справедливый гнев мужа, Шарлотта вышла вперед, остановившись между парочкой и дядей.

– То, что Сте… господин Эдгертон оказался здесь – моя вина. Это я попросила его, – начала было она, но полковник Матсус даже слушать не стал.

– Не стоит, Шарлотта. – Он поднял руку, заставив ее умолкнуть. – То, как ты пытаешься защитить тетку, очень трогательно, но совершенно излишне. Она не заслуживает твоей защиты, поверь мне.

– Но я…

– Но ты успела ее полюбить и пытаешься в меру своих сил помочь. Понимаю. Прекрасно понимаю. – Пожилой мужчина с горечью покосился на жену. – Она очень хорошо умеет располагать к себе людей. Я и сам поддался ее чарам. Но теперь довольно!

– Дорогой! Я не виновата… – уже в голос зарыдала Оливия.

– Не виновата?! – взревел полковник. – Я делал для тебя все. Деньги, тряпки, балы, приемы. Все, лишь бы ты была счастлива! А ты? Чего тебе не хватало?!

Он схватил рыдающую женщину чуть выше локтя и ощутимо встряхнул.

– Эдгертон предупреждал меня, что ты шлюха. Но я не верил, старый дурак!

– Так и не верь! – взвизгнула Оливия. – Он лжет! Он сам приставал ко мне, требовал! Угрожал, что если я не поддамся, то наплетет тебе всяких небылиц. И сделал это! А я люблю только тебя!

– Да неужели? – скривился полковник и оттолкнул от себя жену, с силой усадив ее на скамью. – Жаль, я так долго в это верил. А вот этому шалопаю верить не стал. Тогда он пообещал доказать и, в отличие от тебя, свои обещания исполнил. Вот!

С этими словами полковник достал из густой листвы дикого винограда небольшой магический кристалл и ткнул его женщине почти в лицо.

– Здесь все записано. Я слышал каждое слово, произнесенное в этой проклятой беседке. Каждый твой вздох! Сначала думал, что ты спустишь собак на зарвавшегося мальчишку. Потом надеялся, что ты наконец остановишься. Позже просто слушал, как далеко ты можешь зайти. Моего терпения до финала не хватило! Старый зануда устал глотать твои несъедобные объяснения, Оливия! С меня довольно!

Перепуганная тетка что-то выкрикивала в попытке выкрутиться из безвыходной ситуации, но Шарлотта ее почти не слушала. Грудь сдавила удушливая волна стыда: в мыслях она окунула Стефана в грязь, даже не задумавшись, что у отвратительной сценки может быть какое-то отличное от очевидного объяснение. Требуя, чтобы ее саму воспринимали как личность, учитывая чаяния и мотивы, девушка даже не задумалась над личностью другого, щедрой рукой навесив ярлыки. К тому же проделала это со Стефаном, который мало того что помогал ей как мог, защитил от происков Оливии, так еще и нашел в себе смелость сделать то, на что сама Шарлотта так и не решилась – открыл глаза дядюшке.

От одной мысли, как полковник встретил гонца, принесшего столь дурную весть, девушку бросало в дрожь. Но Стефан сумел пройти через шторм недоверия и найти верные слова, чтобы заставить старого служаку хотя бы задуматься. Девушка давно понимала: грандиозный скандал, когда ветвистые рога героя империи станут достоянием общественности, – лишь вопрос времени. Как понимала она и то, что такой позор дядюшка мог бы и не пережить. Но все равно молчала, опасаясь нарушить хрупкое равновесие, царившее в их семье. И эту ношу тоже забрал у нее Стефан, приняв весь удар на себя. От этого делалось только хуже.

Шарлотта старалась даже не смотреть в его сторону, хотя нет-нет да ловила на себе те самые странные взгляды, понять которые затруднялась. А вот Стефана, казалось, ничего не трогало, он стоял совершенно спокойно, прислонившись к резному столбику беседки и скрестив руки на груди. Скандал словно обтекал его, не тревожа ни одной черточки на застывшем, как мраморная маска, лице.

– Нет! – снова повысил голос полковник, заставив Шарлотту вздрогнуть и вернуться в реальность. – Я больше не хочу слушать твою ложь, Оливия. С меня довольно. Скандала не будет. Не потому, что я жалею твою несуществующую репутацию, нет. Радуйся, что мне еще Шарлотту замуж выдавать, и ей такая блудливая тетка, хоть и бывшая, совершенно без надобности! Но не думай, что тебе сойдет это с рук. Сейчас ты покинешь мой дом и больше никогда не переступишь его порог. Завтра мы с тобой подадим прошение в императорскую канцелярию и спокойно разведемся. Признаем, что не сошлись характерами. Ты, как и подобает скромной и благородной даме, откажешься от любых притязаний на мое имущество. Ты же порядочная женщина и не будешь пытаться взять то, что тебе не принадлежит, ведь так?

– Но… – пискнула ошарашенная Оливия. Несмотря на скандал, такого кардинального решения проблемы она явно не ожидала.

– Молчать и слушать! – рявкнул полковник так, словно вновь оказался на острие конной атаки. – Ты исчезнешь из моей жизни и попытаешься наладить собственную где-нибудь подальше. Ты начисто забудешь, что когда-то звалась госпожой Матсус. И тогда я, так и быть, забуду о существовании этого…

Мужчина прокрутил в узловатых пальцах искристый магический кристалл и спрятал его во внутренний карман.

– Но если откажешься… Если создашь проблемы мне или кому-нибудь из моей семьи, то сильно пожалеешь. Не думай, что огласка заставит меня испугаться. Я никогда не боялся досужих болтунов, потому и стал тем, кем стал. И в твоем случае ничего не изменится. В свете поговорят, посмеются и забудут. А ты навсегда останешься всем известной шлюхой, пик жизни которой находится где-то в салонах полусвета. Ясно?!

Шарлотта догадывалась, что огласка станет для полковника совсем не таким простым испытанием, как он говорит. В конце концов, благодаря его прямолинейности недругов у дяди