обнажил меч, откидывая ножны в сторону. Лёгкая рябь прошла по пространству, будоража кровь и вызывая озноб, пробирая до костей. На лезвие клинка под лунным светом проблистали угловатые иероглифы. Мечник перехватил эфес двумя руками, нацелив остриё меча вниз, в разорванную грудь Сиэля.

— Передай Рэйвену, что он тот ещё мечтатель.

Меч Ялмира пронзил тело Сиэля, до конца разрушая его покрытые трещинами ребренные кости, разрывая после них плоть, пробивая Сиэля насквозь и упираясь лезвием в ствол дерева. За секунды нестерпимой боли и угасающего взгляда, Сиэль пьяно ухмыльнулся, задыхаясь своей же кровью. Медленно выкачивая из убийцы всю жизненную энергию, душегуб на долю секунды завибрировал, его иероглифы поплыли, вскоре снова вернувшись в обычный вид. Ялмир знал, что против лезвия душегуба бесполезна любая регенерация. Именно это вынудило его заставить Рэйвена принести его меч как можно скорее, хоть он сперва и был предназначен для боя с офицерами, хоть по итогу даже не был против них использован, Ялмиру ничего не мешало вновь использовать свой старый, уже родной меч.

Гриф отпустил рукоять оставив меч торчать в мёртвом теле, и тяжело упал на землю. Хоть он и выполнил все свои задачи, сделал ещё один шаг к достижению своей цели, он больше не чувствовал удовлетворения от убийств. После давнего проигрыша Зенону, где мечник пал от собственного бессилия, он больше не мог понимать и чувствовать битву и смерть как раньше, беспечно. Он всё чаще стал осознавать, что даже не пытался жить без всего этого, без всего того, что он раньше считал неотъемлемой частью своего существования.

Ялмир отрубил Сиэлю голову, что бы его сила и он не встали в ряды нежити, и не осквернили его навыки, цели и жизнь. Забрав свой меч, мечник плелся через лес, устало придерживая веки, стараясь не упасть в сон.

«Даже после смерти, ты всё не отпускаешь меня, отец» — признал Ялмир, присаживаясь на отвесную скалу, наблюдая за раним восходом солнца, лучи которого приятно грели лицо. — «А чего же я все таки добился?»

//

Рэйвен присел на отвесную скалу возле Ялмира. Из энергичного мастера убийства с пылким желанием завершить своё дело он превратился в обезвоженного и потухшего человека, что хромая через силу нашёл мечника. В его глазах больше не было того огня и убийственного настроя, его движения больше небыли плавными и не отражали всю его силу. Впервые на его памяти, он больше ничего не хотел, ни к чему не стремился, ничего не желал. Мир стал таким тихим, медленным и… пустым. Рэйвен слышал как дует ветер, поют птицы и шелестят листья. Мир снова стал живым, как тогда в детстве.

— Ну, как оно? — спросил Ялмир, выкидывая окурок последней сигареты. Каждый раз, поглядывая на них, в его голове всё не унимались мысли о Зеноне и Давлате. Настоящее бедствие происходило у него за спиной, строя свои планы и добывая информацию о Грифе, пока мечник выполнял совсем не приоритетные цели. Гриф протянул Когтистому сигарету.

— Про что ты? — уточнил Рэйвен, отказываясь от сигареты и безжизненно смотря на восходящее солнце. Он уже говорил, что сигареты портят здоровье. Солнечные лучи вызывали у него воспоминания, как он с братьями сидели и ждали каждого восхода ради новых тренировок и знаний. Обыкновение пение птиц стало для него чем то более необычным, чем крики жертв и хруст конечностей.

— Ты выполнил своё предназначение, отомстил, очистил имя рода, как ты ещё это называл?

Когтистый слабо улыбнулся, что то было в его настроении, что выдавало его пустоту в душе. Наверное именно так выглядят люди, что больше не имеют цели в жизни.

— Я родного брата прикончил, может, да, очистил нашу честь, но… что теперь?

Ялмир отвёл взгляд, он задумался над словами Рэйвена. Может ли тоже самое ждать его, когда он закончит здесь? Что будет после? Снова вечные сражения в качестве наёмника, постоянные опасности и смерть на пороге? Жизнь снова будет обычной, тягучей рутиной, что медленно но верно будет приближать его конец?

Мечник горько вздохнул, отбрасывая ненужные мысли.

— Если у тебя больше нет целей, согласен выполнить моё последнее поручение? — спросил Гриф.

Рэйвен задумался, однако, ненадолго. Его пустоту можно было заглушить лишь новой авантюрой, именно поэтому он не медлил.

— Что же ты придумал на этот раз? — с слабым энтузиазмом произнёс Рэйвен, огонь в его глазах снова медленно разгорался. Мечник знал как приободрить таких как он, ведь он уже применял это на Мике и Диане.

Ялмир достал из сумки две последних небольших колбы, с зелёным содержимым и протянул их Рэйвену.

— Ты знаешь что стоит делать. Я не доверяю ему, слишком много нестыковок и мало мотивации. Шкурой чую, всё будет провалено, убедись что этого не произойдёт.

Когтистый схватил колбы, и уверено кивнул.

— Можешь считать что всё уже сделано, — гордо заявил Рэйвен. — Такая последняя миссия меня вполне устраивает.

Глава 46

Мужская рука прошлась по декоративным доспехам, собирая с них пыль. В отражении стали внимание мужчины привлек собственный, глубокий шрам. Шрам, полученный от осколка руны, даже не думал затягиваться. Он медленно обернулся на шум толпы, исходящий из общего гостиного зала поместья действующей Наместницы, где сейчас и собирались гости. Они пили, разговаривали, веселились, делали всё то, от чего у него скручивало желудок. Он стоял в коридоре, украшенном белыми колонами, между которых стояли доспехи, стены были обвешаны головами живности, а позади находились высокие зашторенные окна.

— Вы чем то обеспокоены? — спросил парень, стоявший позади. Одет он был в простое, но элегантное чёрное пальто, скрывающее его кинжалы, спрятанные по всему телу. Это не было удивительно для наёмника, к тому же для правой руки капитана гильдейских наёмников. — Если будете ходить в одиночестве, вас могут не правильно понять.

Капитан пожал плечами, оттянув узкий воротник своей рубашки, скрытой под таким же черным пальто, как и у своего подопечного.

— Я… — замешкался капитан, подбирая слова, — Я больше раздумываю о недавних событиях, включая егеря Грифа.

Капитан сжал кулак, сдерживаясь что бы не разгромить всё вокруг. Его пригласили сюда лишь потому, что его наёмники были очень полезной дешёвой силой для Хилари. Остальные важные гости, прибывшие на приём, смотрели на него свысока, не считаясь с ним и принимая лишь как массовку. Но он не смог отказать, и это поставило его в положение, когда он не получает пользы от приглашения и не может сконцентрироваться на Грифе.

Его подопечный ничего не ответил, скрестив руки за спиной он направился в