выпуская его из поля моего зрения, а затем сжег последние остатки конверта и бумагу внутри него, позволив пеплу упасть в маленький сосуд на столе.

Не было никакого сомнения, что он не обменивался конвертами и сжег их прямо у меня на глазах. Теперь он взял пепел и высыпал его в чашу с водой, стоявшую на боковом столике. После этого на поверхности воды на мгновение появилось маленькое голубое пламя, а затем исчезло.

Теперь он достал из ящика стола несколько пластинок, примерно восемь или десять маленьких пластинок с мягкими краями. Судя по всему, это были самые маленькие сланцы, и вместе с ними он принес еще один сланец, чуть побольше, вероятно, на два дюйма длиннее и шире. Он попросил меня тщательно осмотреть или почистить их все к моему собственному удовлетворению и сложить маленькие листы на столе один на другой, а когда все они будут разложены таким образом, положить большую дощечку поверх стопки.

Пока я это делал, он крикнул своему слуге, чтобы тот принес воды, и вышел в зал, чтобы принять ее, чтобы его слуга не осквернил своим присутствием это святилище.

Вернувшись к столу, он сел напротив меня и положил одну из моих рук, и свою на грифельную доску. Спустя время он взялся за грифельные доски, и мы ничего не нашли. Он положил их на место и подождал несколько мгновений; затем, казалось, не удовлетворенный условиями, он взял верхнюю дощечку в левую руку и правой начал писать сообщение для меня. Он делал это так же, как медиумы делают автоматическое письмо, с полузакрытыми глазами; и во время письма его лицо несколько раз сотрясалось в конвульсиях. Затем он открыл глаза и прочитал вслух то, что написал, спрашивая меня, ответил ли он на мой вопрос. Я ответил, что нет, так как это было совершенно чуждо нашему предмету. Затем, явно недовольный, он смочил пальцы, стер надпись и положил верхнюю грифельную доску на стопку грифельных досок.

Теперь он снова положил руки на эту дощечку и некоторое время изучал ее, но она все еще была свободна от надписей. Он поднял несколько других грифельных досок, но так как на них ничего не было написано, то он разбросал их по столу и попросил меня накрыть их большой скатертью, которую он мне протянул. Это я и сделал, и под его руководством положил свои руки и ладони поверх этого. Он подошел к миске с водой, стоявшей на боковом столике, и заглянул в нее. Я наблюдал за ним и увидел, как довольно большое пламя появилось на поверхности воды, заплясало и исчезло.

Он сразу же сообщил мне, что уверен, что теперь у меня есть послание. Он оставался на некотором расстоянии, пока я осматривал одну за другой грифельные доски. Наконец, на одной из них я нашел сообщение, аккуратно написанное и покрывающее всю доску. Там было написано:

– Миссис Пайпер – настоящий медиум. Она обладает силами очень необычной природы. Ее послания для Хайслоп и другие опыты являются подлинными. Не будь скептиком. Ты совершаешь ошибку, дорогой друг. Теперь мне все ясно, и дух-это все, что есть.– БУДЕТ.

Итак, вопрос, который я написал, был адресован очень дорогому другу, который теперь мертв, и гласил следующее:

Что касается медиума, Миссис Пайпер, о которой мы говорили во время вашего последнего визита, то я хотел бы спросить, была ли она подлинной и были ли подлинными послания, которые она давала профессору Хайслопу и другим. Дайте мне ответ.

Все это было прекрасно сделано, и я уверен, что произвело бы большое впечатление почти на всех. Будучи сам исполнителем, я мог бы, конечно, следить за исполнением в мельчайших деталях, и таким образом я смог бы дать читателям этой статьи подробный отчет о методе, используемом доктором. Я утверждаю, что с тех пор я очень успешно провел это же самое испытание, за вычетом чаши с водой и пламени огня; и что я могу заверить всех, что это очень практично и очень обманчиво.

Как удавались трюки

Когда медиум взял конверт, в который я положил свою бумагу, внутри него оказался дубликат сложенного листа бумаги того же размера (один дюйм с четвертью на два дюйма), что и тот, который я сложил. Он держал лицевой стороной этот конверт напротив меня, так что я не мог видеть противоположную его сторону. На лицевой стороне его была горизонтальная прорезь, прорезанная ножом. Эта щель была длиной около двух дюймов и располагалась примерно посередине лицевой стороны конверта. Дубликат сложенной бумаги был помещен вертикально в конверт по центру, так что его центр был расположен напротив щели. Этот листок бумаги удерживался в нужном положении благодаря клею в точке, противоположной прорези, что заставляло его прилипать к внутренней стороне обратной стороны конверта.

Когда маг брал этот приготовленный конверт левой рукой, то делал это с разрезанной стороны. Конверт лежал разрезанным боком вниз, прежде чем он поднял его, так что я вообще не видел лицевой стороны конверта, и он держал эту сторону конверта от меня в течение всего действа. Бумага в конверт была втиснута достаточно глубоко, так что ее верхняя часть не была видна мне. Таким образом, конверт выглядел совершенно естественно, как обычный, в котором ничего не было.

Таким образом, маг держал конверт в левой руке, широко распахнув уголок, а тыльную сторону конверта позже запечатал, повернувшись лицом ко мне. Теперь он действительно вложил мой листок в этот конверт правой рукой, когда брал его у меня; но на самом деле он засунул его прямо за спрятанный в конверте листок бумаги. Я имею в виду, что он вставил его между скрытым листком и лицевой стороной или прорезью конверта; и при этом он заставил нижний конец моего листка бумаги пройти через прорезь в центре передней части конверта. Таким образом, нижняя часть моего листка была вынута из конверта с тыльной стороны, между передней частью конверта и пальцами его левой руки, хотя я ничего этого не видел. Он опустил его вниз так, чтобы верх все еще оставался в поле зрения с открытым загнутым углом, а затем закрыл уголок.

Протянув конверт к окну, он обратил мое внимание на то, что внутри лежала моя бумага и что я мог ее ясно видеть. Я видел тень от двух бумаг, которые казались мне единым целым, и поэтому его утверждение казалось верным. Разумеется, он не показал мне ни тыльной стороны, ни лицевой стороны конверта, из которого торчала