— Извините, если я вас оскорбил, — подыграл Илларион, понимая, что немного переборщил.

Но Орбели, кажется, уже остыл. Вернувшись за стол, он сказал:

— У меня будет для тебя работа.

— Что я должен сделать?

— Ты поговоришь с Коротковым. Надеюсь, ты понял, что я тот человек, на которого выгодно работать.

Свой краткий спич Орбели подытожил весьма эффектно, забросив крючок для Иллариона, попросту говоря, положив на стол пухлый конверт.

Забродов, как и всякий культурный человек, поблагодарил и равнодушно заглянул в конверт, в котором лежало ни много, ни мало десять тысяч долларов.

«Такие деньги за красивые глаза не дают, — подумал Илларион, пряча конверт во внутренний карман куртки. — Наверно, он, действительно, планирует что-то серьезное и хочет, чтобы я кого-нибудь убрал».

Орбели остался в кабинете. Забродов должен был торопиться, так как по информации секретарши Кещяна, тот сегодня вечером должен был встретиться с каким-то важным клиентом, и Забродову нужно было успеть перехватить Кещяна до встречи.

Тяжело вздохнув, словно спускался в подземелье, Забродов нырнул в метро и мгновенно затерялся в людском потоке.

Кещян отпустил охрану и пересел за руль своего внедорожника. Он любил водить машину, правда, чаще ездил с водителем. Все-таки с каждым годом в Москве становилось все больше и больше машин, и днем на дорогах творилась такая круговерть, что вождение становилось довольно проблематичным и стрессовым занятием, а стрессов у Анзора хватало и без этого.

Сегодня, правда, он чувствовал себя отдохнувшим и находился в хорошем расположении духа. Как-никак основные проблемы решены, и главный враг теперь не его соперник, а подчиненный. Когда Забродов исчез, сбросив со спины хвост, Кещян забеспокоился, как бы он чего-нибудь не натворил, и на всякий случай, опасаясь за свою жизнь, усилил охрану, увеличив ее до трех машин. Но ничего не происходило, вдобавок позвонил Орбели и сказал, что виделся с Забродовым, поэтому Кещян успокоился.

Когда машин на дорогах было мало, Кещян любил полихачить и вдавить педаль в пол. Сегодня как раз выдался такой случай, и Кещян рванул с перекрестка. Но не успел он и пересечь улицу, как к краю дороги подскочил ГИБДДшник и махнул полосатым жезлом.

— Вот сволочь! — вслух выругался Кещян и хлопнул тыльной стороной ладони по рулю. — Гадина!

Все же он остановился, понимая, что лишнее внимание ни к чему, и его деятельность должна оставаться нераскрытой. Ради последнего приходится терпеть и такие ситуации, когда тебя, уважаемого человека, отчитывают какие-то недоразвитые идиоты в униформе.

Лицо мента показалось Кещяну до боли знакомым, но он не успел сообразить, как тот приказал:

— Откройте багажник.

— Я что-то нарушил? — осведомился Кещян и осклабился в свои тридцать два металлокерамических зуба.

— Вы не открыли багажник, как я попросил.

— Хорошо. Сейчас.

«Жди, сволочь, открою я тебе!» — злобно подумал Анзор и дал по газам.

Однако Анзор не учел, что мент попался находчивый и все это время был настороже. Он мигом уцепился за руль и достаточно недружелюбно ударил Анзора локтем в нос. Кещян, не ожидавший такого резкого и умело проведенного приема, закричал от боли и рефлексивно нажал на две педали одновременно.

Мент еще дважды ударил Кещяна в лицо.

— Ну хватит, хватит! Достаточно ты его!

К машине подошел еще один человек, взглянув на которого, Кещян инстинктивно потянулся к бардачку.

— Не дергайся, — посоветовал Забродов. — Или мне придется сломать тебе две руки, чтобы ты не совал их куда не надо… Спасибо, ты свободен. Тут я уже сам управлюсь, — сказал Илларион менту.

Тот козырнул и скрылся в темноте.

— Чертова сволочь! — Кещян еле пошевелил разбитыми губами.

Кровь заливала ему лицо и стекала по костюму.

— Всего лишь разбитый нос, — резюмировал Забродов. — Могло быть и хуже. Он тебя пожалел, а мог бы на полном ходу вытащить из машины.

— Мудак ты, — прошипел Кещян, сплевывая кровь. — Сука! Тебе не поздоровится!

Забродов, ничего не ответив, неожиданно ударил ребром ладони Кещяна по кадыку. Анзор потерял сознание…

Когда Кещян пришел в себя, он услышал два голоса. Жутко болела башка, и застрял ком в горле, но Кещян не подал и виду, что очнулся. Вначале ему показалось, что он находится в каком-то погребе, но, сориентировавшись через несколько секунд, он понял, что лежит в своей машине, неудобно скрючившись, так что затекла правая рука.

— Хотите рассказать, почему мне пришлось вызвать такси? — раздался недовольный голос Короткова.

Его собеседник присвистнул. Кещян стиснул зубы, догадавшись, что тот залез в багажник. Анзор осторожно пошевелился, намереваясь открыть бардачок и достать оттуда пистолет.

— Да тут полный набор!.. Пришлось его задержать.

Пистолета в бардачке не оказалось. Его предусмотрительно изъяли.

— Кажется, наш пациент очнулся, — весело сказал Илларион, заглядывая в салон автомобиля.

— Чего тебе надо? — еле пошевелил разбитыми губами Кещян.

— Того же, что и тебе, — Забродов удобно расположился на сиденье рядом с Кещяном, держа на коленях картонный ящик размером с коробку из-под принтера с какими-то объемными папками.

— Очень интересные материальчики. Хвалю. Так… Что у нас здесь?

Илларион наугад извлек папку и пробежался по содержимому.

— Финансовый советник мэра… Иск об установлении отцовства… Программа реабилитации судьи Поживайко… Сенатор Невсов с мальчиками из летнего лагеря… Ого-го материальчики!

— Твою мать! — изумленно выдохнул Коротков.

— Предатель! — прошипел Анзор. — Ты за все ответишь!

— Вот как Артурчик садил всех на поезд, управляемый мафией. Элементарный шантаж. Точно так же он поступил и с вами… — сказал Забродов Короткову.

Илларион схватил Анзора за шиворот, как плешивую и никому не нужную собаку, и выкинул его из машины. Такого позора Кещян еще не испытывал. С ним еще никто так не обращался.

— Проваливай! Позвони Орбели, пусть пришлет за тобой транспорт. Заодно ты объяснишь ему, как потерял полный багажник средств воздействия.

Забродов захлопнул дверцу, и машина резво сорвалась с места…

Кещян тупо сидел на асфальте, глядя на свои ободранные ладони, которые горели, словно он баловался с раскаленными шампурами. Он действительно попал впросак. Орбели с ним церемониться не будет и уж точно не простит пропажу компромата. Кещян любыми способами должен вернуть материалы обратно и как можно раньше, прежде чем успели отснять какие-либо копии. А уж если об этом разнюхают газетчики, тогда ему точно конец.