жив, но очень плох! — пробурчал он, пытаясь освободить ноги и руки Старца Горы, но нож соскальзывал с «веревок», словно они были стальными. — Вот шайтан, никак не режет!

— Пусти, — тоже влез на конструкцию Али, — мои мечи возьмут.

И действительно, лезвия серебристых мечей отступника легко перерезали путы Учителя, и они вдвоем с Абдаллой осторожно спустили его тело на пол. Подложили ему под голову свернутую сумку и напоили из фляги. Через некоторое время Старец Горы открыл глаза, обвел взглядом склонившихся над ним ассасинов, удовлетворенно прикрыл веки и прохрипел:

— Нашли все-таки… Где же вы раньше были, шайтановы дети?

Все трое переглянулись с радостными улыбками — да, это однозначно Учитель, его манера общения.

— Вас подменили, мастер, — вздохнул Али. — За мою голову обещана награда золотом по весу за то, что я выяснил, что, помимо вас, подменили многих высокопоставленных людей Мадинат ас-Салама и всего Багдада. Вон в том круге, — он показал, в каком именно, — висит мертвый халиф. На престоле самозванец. Абдаллу, Малика и Наиля на поиски меня вчера тоже отправил самозванец, выглядящий, как вы. Им отдан приказ уничтожить меня любой ценой. Если бы они не увидели вас висящим здесь, то сделали бы это.

— Ясно… — спал с лица Старец. — Н-но з-зачем?..

— Абдалла, покажи Учителю мертвую тварь.

Тот молча встал, подтащил ближайший труп и приподнял так, чтобы лежащий человек мог его видеть.

— Это не человек… — прохрипел Учитель.

— Да, не человек, — подтвердил Али. — Я три дня наблюдал за ними, простите, что не попытался освободить вас раньше, но в одиночку это было бы самоубийством. И вам бы не помог, и сам погиб.

— Да это понятно, сам тебя осторожности всегда учил. Что ты выяснил?

В глазах этого старого, тяжело раненого человека горел неукротимый огонь, сразу объясняющий, как он смог подняться настолько высоко и добиться за свою жизнь столь многого.

— Они собирались привести в наш мир кого-то очень страшного, кому нужна кровавая гетакомба ради вхождения в силу. И именно ее собираются устроить здесь. Причем не только в нашей стране, но и во многих других. Через два дня на Мадинат ас-Салам нападут кочевники. И подменыши, они называют себя энгесами, откроют им ворота с тем, чтобы те вырезали все население во имя кого-то. Не знаю кого.

— Это надо остановить… — попытался приподняться Старец Горы.

— Как, Учитель? — подался вперед Али. — Я уже всю голову сломал, пытаясь что-то придумать. Пусть даже здесь мы сумеем это сделать, но в других-то странах — нет. Мы туда к нужному сроку просто не доберемся!

— По городу ходят слухи о возвращении одного из старых богов… — задумчиво произнес Наиль. — Причем, одного из самых страшных…

— Это кого же? — удивился Учитель.

— Черного Кузнеца, — ответил вместо него Али. — Мастера Душ.

— Даже если он вернулся, то чем он нам поможет? Мы не его последователи…

— Можно попробовать к нему обратиться… — неуверенно предложил Наиль. — Он, если по старым легендам судить, очень не любил таких вот деятелей, — он кивнул на все еще светящуюся пентаграмму, — и всегда их окорачивал. На голову.

— Ну, попробуй, — отмахнулся Старец, опять со стоном попытавшись встать, но не смог, сил не было совсем, их словно высосали.

Ассасины поспешили поддержать Учителя, но даже с их помощью встать тот не смог. Ноги отказали напрочь. Он со вздохом попросил посадить его, оперев спиной обо что-нибудь, чтобы своими глазами увидеть все, что было в зале. Внимательно осмотрев вертикально стоящие корявые круги с распятыми в них людьми и, особенно, пентаграмму на стене, глухо выругался, удивив тем самым учеников, никогда не слышавшим от него бранного слова.

— Это даже не магия, — констатировал, наконец, Старец. — Это самое, что ни на есть, черное колдовство, основанное на человеческих жертвах. Самое паршивое, что эти твари пришли не из нашего мира, а у нас святоши, чтоб им провалиться, всех магов лет сто пятьдесят назад перебили. Что воины могут вот этому вот противопоставить?

— Мы с ними справились, — возразил Али.

— Судя по тому, что я вижу, только благодаря твоим древним мечам, — скептически посмотрел на него Учитель. — Мечи остальных вон, их едва резали, даже шкуру не пробивали.

— Еще пробивали сюрикены из того сплава, о котором вы рассказывали, нормально сработали, — вспомнил Абдалла.

— И то хорошо. Но все равно, если бы не Али с его особыми клинками, положили бы вас троих здесь, как детей.

— Положили бы, — вынуждены были признать ассасины. — Но что нам теперь делать, Учитель?

— Если бы я знал… — скривился тот. — Разве что…

Его прервал низкий, глухой гул, раздавшийся неизвестно откуда. Пентаграмма на стене запульсировала, из нее потекла густая, пузырящаяся жидкость, напоминающая кровь, в центре возникли какие-то странные, ни на что знакомое не похожие символы. Ассасины тут же выхватили мечи и встали перед беспомощным Учителем, собираясь защитить его даже ценой жизни.

Из пентаграммы медленно выплыло аморфное нечто, оно постоянно меняло форму, цвета, то отращивало, то убирало ложноножки, несколько напоминая амебу, чего, конечно, ни один из свидетелей знать не мог, поскольку это не входило в круг доступных ему понятий.

— Как хорошо, что ты сам пришел, даже гоняться не пришлось, — заговорило нечто, точнее, назвать это голосом было нельзя, слова рождались будто в глубине черепов людей, заставляя их вздрагивать от омерзения. — Теперь помешать нам больше некому…

И все так же не спеша поплыло к ощетинившимся сталью ассасинам, причем они прекрасно понимали, что оная сталь им против этого чудовища не поможет. Однако сдаваться без боя не собирались. От нечто к ним потянулись туманные щупальца, прикосновения которых обожгли дикой, нестерпимой болью, оставив после себя ожоги, словно на кожу плеснули концентрированной серной кислотой.

Поняв, что сейчас умрет, Али сжал зубы и попытался достать щупальце мифриловыми мечами. Как ни удивительно, у него получилось, но лезвия прошли сквозь щупальце, не оставив следов. Значит, мечи не спасут. И тогда ассасин, сам не зная почему, взмолился, обращаясь даже не к аллаху или пророку, а к старым богам, которым его родной мир уж точно не был безразличен. И в первую очередь он обратился к тому, о чьем возрождении слышал — к Мастеру Душ.

В Доме Между Мирами встрепенулся Черный Кузнец, сразу услышав именное обращение от возможного ученика, которого до сих пор так и не смог отыскать. Он быстро обнаружил, откуда его позвали, оценил ситуацию, и, кликнув Кевина, достал из пространственного кармана молот, активировал его и переместился в катакомбы.

Нечто снова двинулось к ассасинам, от боли едва стоящим на ногам, и до всех троих дошло, что