Я сидела в его объятиях и обдумывала варианты. Отпустить его или оставить все как есть.

— Ты прав. Мне страшно, — призналась я. — Я не верю, что ты не причинишь мне боль. Что ты можешь держать себя в руках и не разобьешь наши сердца. Но эта борьба, она тоже причиняет боль. Мне не понравилось, что тебя не было здесь на прошлой неделе. У меня болело сердце, когда я думала, вернешься ли ты или с нами покончено. Я не хочу, чтобы с нами было покончено, но в то же время не хочу, чтобы мне причинили боль. Я чувствую, что разрываюсь пополам, и ни одна из сторон не знает, что делать.

Он крепче прижал меня к своей груди, так что мне пришлось повернуть лицо и прижаться щекой к его сердцу.

— У меня есть ты, детка. Клянусь, со мной ты в безопасности. Мне тоже было больно находиться вдали. Мне не очень хочется когда-либо делать это снова. Ты можешь доверять мне, и я докажу тебе это. Но ты не можешь сдаться и оттолкнуть меня. Ты должна дать мне время заслужить твое доверие и доказать, что у нас все в порядке. Прости меня, за то, что я был мудаком? В последний раз?

Может быть, если я поделюсь с ним своими страхами, мне будет легче их преодолеть. Я не была уверена, но попробовать стоило. Он стоил того, чтобы попытаться.

Поэтому я прошептал:

— Хорошо.

После того, как мы закончили наш разговор, Джесс отнес меня прямо в постель. Затем показал мне, в чем суть шумихи вокруг секса после ссоры.

Теперь мы были готовы ко сну, тихо разговаривая и наверстывая упущенное после недельной разлуки. Я лежала не в своей обычной позе, прижавшись к Джессу. Он обвил руки вокруг меня, плотно прижимая мою спину к его груди. Когда он говорил, я чувствовала его дыхание на своей макушке.

— Э-э… сколько из танцевальной вечеринки ты видел? — спросила я.

— Очень много, — его грудь сотрясалась, когда он пытался заглушить смех.

Я была совершенно смущена тем, что он видел, как я трясла задницей, танцуя как дура в гостиной.

Поправка. Я была совершенно подавлена. Мои щеки горели так сильно, что я была уверена, что они красные, как яблоко, поэтому уткнулась лицом в подушку.

— Не смущайся, — сказал он. — У меня была дерьмовая неделя без тебя. Когда я пришел сюда и увидел, как ты смеешься и танцуешь, все исчезло. Кроме того, теперь я знаю, что у тебя есть кое-какие приемы, Веснушка. То, что ты скрывала от меня. — Он немного крепче сжал свои руки вокруг моего тела.

— Что? — спросила я, сбитая с толку.

Он высвободил свои пальцы из моих, и одна рука скользнула под одеяло к моей заднице.

— Ты умеешь трясти задницей, детка.

— О боже мой, — пробормотала я в подушку, теперь еще более смущенная. Джесс ослабил хватку и начал выть. Его смех заполнил комнату. И как бы я ни была подавлена, было здорово, что он вернулся.

Пронзительный звонок телефона Джесса пробудил нас от крепкого сна.

Он быстро потянулся за своим телефоном, в то время как я повернулась, чтобы посмотреть на свой будильник.

2:23 утра.

За все ночи, что Джесс спал в моей постели, ни разу его телефон не звонил в нерабочее время. Последний раз, когда я видела, чтобы ему звонили, было девять часов. Звонок шерифу после двух часов ночи не означал ничего хорошего.

— Да, — ответил он. Десять секунд спустя он пророкотал: — Сейчас буду.

Он откинул одеяло и вскочил с кровати.

— Чрезвычайное происшествие в городе, Джорджия. Горит дом. Я должен поехать туда.

— Хорошо, — сказала я ему в спину.

Я села и стала ждать, когда он выйдет из гардероба.

Я не удивилась, когда он вышел не в той одежде, в которой пришел сегодня вечером. Джесс собирал коллекцию одежды в моем шкафу. Несколько пар джинсов, свитер и запасная рабочая рубашка. Я даже начала складывать его футболки, боксеры и носки в свой верхний ящик. Я не спрашивала, но предположила, что он заезжал к себе домой несколько раз в неделю, чтобы пополнить рюкзак, который принесет с собой на ферму.

— Я не знаю, когда вернусь. Запру, когда буду уходить, — он натянул джинсы и коричневый шерстяной свитер.

— Будь осторожен.

Он положил одну руку на кровать, чтобы наклониться и быстро поцеловать меня. Затем сделал три больших шага и оказался за дверью. Двадцать секунд спустя я услышала, как его грузовик с ревом ожил и помчался по гравийной дорожке. Чтобы так быстро добраться до своего грузовика, он, должно быть, бежал до входной двери. И звук разбрызгивания гравия из-под вращающихся колес грузовика означал, что он не сбавлял скорость.

Сегодня ночью в Прескотте дела шли не очень хорошо.

— Детка, проснись.

Я резко проснулась, и мне потребовалась секунда, чтобы понять, где я нахожусь. В кабинете, в моем кресле.

Джесс стоял на одном колене, присев передо мной. Одна из его рук мягко трясла меня, чтобы разбудить.

После того, как он ушел, я попыталась снова заснуть. Но час спустя все еще ворочалась с боку на бок. В конце концов я сдалась и пришла в офис почитать. Должно быть, я заснула не так давно, потому что последнее, что я помнила, был ранний свет рассвета, проникающий через передние окна.

— Который сейчас час? — спросила я.

— Почти шесть.

Я свернулась калачиком в своем кресле для чтения перед камином. Мои ноги были поджаты, а колени подтянуты к груди. Развернувшись, я повернулась, чтобы осмотреть его.

Он был в полном беспорядке. Его волосы торчали в разные стороны, а лицо и одежда были испачканы сажей. Единственное, что могло убрать все эти черные полосы, — душ. Его фигура была сгорбленной, а глаза налиты кровью и опухли.

И от него разило дымом. Сделав вдох, я сморщила нос.

— Извини, — сказал он.

— Все нормально. Все в порядке?

После долгого вздоха он пробормотал:

— Нет.

Я подняла руку к его лицу, большим пальцем потерла черное пятно на его щеке. Он придвинул ко мне свою голову и закрыл глаза.

— Хочешь поговорить об этом? — спросила я.

— Как насчет того, чтобы я принял душ, а потом ввел тебя в курс дела?

— Хорошо, — я кивнула.

Он погладил мое колено в последний раз, прежде чем ушел.

Я встала со стула и пошла на кухню, чтобы включить