Он изменил мою жизнь. Окунул в такую трясину, которая и сейчас не отпускает. Все это время думала — зачем он это сделал? Ответа нет. Тот вечер долго жил в моей памяти, да и сейчас боль свежа и всегда наготове, хотя после того случая он меня остаток осени и зиму не трогал. Минимизировал контакты. Да и я не стремилась совсем. Просто острой стрелой сохранилось только это — пронизывающая привязанность, несмотря ни на что, даже на самое страшное для меня. Шахов сжег меня, спалил к чертовой матери, обескровил, но нечаянно и вкрашил так, что иногда мне страшно.

Смотрю на его стремительно удаляющуюся фигуру и ни о чем не могу думать кроме того, что меня угораздило влюбиться именно в того, кому это совсем не нужно. И тот факт, что сейчас случилось, это не более чем извинения. Вот и все. Спокойно, сейчас я держусь относительно спокойно. А вот дома…Дома мне придется выживать и орать от боли, выть от того, что он не со мной. А пока…Пока я еще могу дышать. Бросаю взгляд на часы, ехать до дома минут тридцать. Вот это время еще и буду жить. Правда потом погибну, ну это будет потом. Деревянными руками поворачиваю ключ в зажигании и пытаюсь ехать.

26

Месяц ада на самом райском острове на земле. Тридцать дней переосмысления жизненных приоритетов. Четыре недели беспросветной тоски. Семьсот двадцать часов без нее. Все, что остается — соцсети. Хотя бы там вижу кудрявую Щепку, но этого катастрофически мало. Всего пара новых фоток, но и их замыливаю так, что сенсор скоро сотрется. Вот такие дела.

Лена. Лена Романова. 8920…..35….Взял у Мирона ее номер. Зачем? Ведь звонить не собирался же. Знаю, не возьмет трубку. Просто греет меня, что владею набором цифр. Владею без практического применения.

— Никки, ты идешь?

Сэм машет мне рукой, другой придерживает серф. Как только приехал взял себе уроки. Собственно это и есть мой гуру волн. Жилистый изжога с забранными на макушку в неряшливый хвост волосами. Нормальный. Ненавязчивый. Прекрасно знающий свое дело. Меня более чем устраивает.

— Одну минуту. Пока без меня. — машу подкуренной сигой.

— Это вредно. Пора завязывать. — недовольно качает головой. Он ярый противник табака, но приложится к стакану виски не брезгует.

— Угу. Докурю и брошу.

Сэм, недовольно цокнув, идет к океану.

Серфинг. Овладеваю этим искусством, словно одержимый. Да я и не знаю, чем уже заняться, какую дозу адреналина ширнуть, только бы отвлечься. Днем еще нормально, а ночью сжираю себя заживо, вновь и вновь прокручивая тот ёбаный вечер.

Не надо было. С кем угодно, только не с ней это дело проворачивать. Ну не способная Лена на такие вещи. Теперь понял, но тогда пёрло так, что не в силах был остановиться. Хотел. Нет, вожделел. Включил только свои желания, похрен на все было. А что мелькало, то давил.

И все бы ничего, но её слезы уделали меня. Хрустальные, крупные и такие горькие. Когда она заплакала, тронуло больше всего на свете. Провернуло все внутренние органы в обратном порядке. Рвало и кромсало так, что еле в кучу собрался. Даже удерживать не стал. Сука. Мне первый раз стало стыдно! За все это — стыдно! Никогда не мог этим ощущением похвастаться. Даже забыл, как оно. А вот с Леной пришло понимание. Рожа полыхала так, что думал кожа слезет. Вернувшуюся в номер Марго вытолкал и наорал. В шоке девка. Пришла утешить, но не вышло.

Щепка хотела меня. Хотела! Я знаю. Все испортил придурь. Более ебливым и грязным животным себя и не чувствовал, как в тот момент.

А последняя встреча еще хуже. Понимал, что не простит. И она не моя ведь. Зачем пошел за ней, не знаю. Случайно увидел. Не выдержал. Тащила этот пакет долбаный. Перекосилась вся. Я просто хотел помочь. А вышло то, что вышло. Я не понимаю себя. Не знаю, как мне реагировать на боль в груди, как не думать о Романовой каждый день, как перестать испытывать чувство этого самого давящего стыда. Все это чуждо, непонятно и нужно ли мне?

Вся эта байда выбила меня из привычной жизни настолько, что решил уехать. Свалить из снежного города. Короче. Стихия огня стала захватывать. Странная, непонятная, пожирающая. Лена в нее тащит. А я не хочу! Не моё! Или? Воспоминая о том, как скрутило около кровати, пугает и оттягивает назад. Это отчаяние и того хуже, сожаление, бьющее по нервам, раскручивали по нервам настолько сильно, что в моменте не смог терпеть. Хотелось лезть на стену и драть ее ногтями, срывая их к чертовой матери. Больше не хочу такого.

Решил улететь внезапно, когда подпирать стало дальше некуда. Надеюсь, пройдет и я вернусь к своей прошлой жизни. Наверное. Мысли скачут и прыгают. А пока кринжовый факап моя реальность. Да, помимо этого еще…я ее хочу себе, как не сопротивляюсь! Мечтаю по ночам, что будет рядом. Правда днем решительность мыслей угасает, но не настолько, чтобы выбросить из головы всё. А ночью опять накрывает. Спасает только серф. Чистит, опустошает. Спецом выматываюсь, падаю почти, но хер помогает. Лена Романова в моей голове. Впёрся я с ней по самое не хочу. Вот оно, пришло! Чувство, мать его! Угораздило же!

Хоть с вузом все решили, башка не болит. Я отличник, смешно да, но как есть, поэтому улетел без проблем. Здесь тяну на дистанционке. Всё всех устраивает. Я гений экономики, угу, так говорят. Возможно, аналитик неплохой, и блещу пока только на этом поприще. Ну ок, небо еще. Теперь вода. А в остальном глубокая жопа. Облажался по полной программе. Теперь переосмысливаю. У меня еще есть немного времени перед возвращением, чтобы принять окончательное решение о своих дальнейших движухах.

— Никки! Тебя долго ждать? Волны хорошие! Давай уже!

Сэм зовет. Сига истлела в моих руках. Надо идти. Подхватываю доску и стремительно приближаюсь к океану. Скольжу на гладкой доске, вскакиваю на нее и максимально маневрирую. Соль на губах и буйный ветер выбивает все ненужные тяжелые мысли.