Или? Волны и впрямь шикарные. Изгибаюсь и мчу на серфе. Под ногами бездна. В сердце дыра. В башке буря. А я держусь, не даюсь покориться стихии. И вдруг в один момент теряю равновесие. Наказание за бесшабашность неизбежно, оно следует сразу и незыблемо.

Тяжелая мощь воды рушится и накрывает собой. И там в этой толще мути происходит космический взрыв моего тела. Соприкасается тягучая влага с горящим комком в груди. Смешивается и заливает, заполняет от макушки до пяток. Даже теряюсь и не гребу, воздуха в легких еще достаточно, чтобы прочувствовать этот эмоциональный удар. Не могу бороться с тем, что сейчас проживаю ярко и остро. Это как кофе с перцем. Потрясает. Переворачивает сознание. Осеняет. Убивает.

Я хотел бы. С ней.

Именно здесь в глубине постигаю суть. Наедине со стихией. Потому что она тоже похожа на нее. Лена эта. Она звезды, луна, синь. Она иная. Ни на кого не похожая. Единственная и неповторимая. Она!

Странно. Необычно. Мысли драными оттенками кучкуются по организму и пристыковываются то здесь, то там. Перелом в мозгах такой, что потрясение не отступает, а только развивается и давит, поражая и ослепляя. Приняв и смирившись с неоспоримой истиной, возвращаюсь в наш мир.

Задыхаюсь. Я задыхаюсь, но двигаться не могу почему-то. Осознаю только тот факт, что меня хватают руки и выталкивают на поверхность. Очнувшись, жадно глотаю воздух, повиснув на доске.

— Ник! Все в порядке? Ты ок? — кричит Сэм.

Понимаю, что кричит, потому что звуки словно через вату в уши проникают. Сковало не только руки и ноги. Речевые навыки в один момент куда-то делись. В ответ лишь киваю, подняв пальцы в жесте, что со мной нормально.

— Тебе плохо? Что случилось? Ты висел в воде, как в невесомости. — не успокаивается Сэм.

Мотаю головой и машу в сторону берега. Ложусь на серф и кое-как гребу. На сушу выхожу неровно и падаю у самой кромки воды. Загнанно дышу, гоняю хрипами воздух и все равно не хватает. Хорош, на сегодня хватит. Я все еще во власти того, что чувствовал под водой. В горле стучит и тянет.

Сук…Где Ганс! Или Дэн на худой конец! Вывалил бы все, что тревожит. Рус понял бы, не сомневаюсь. Самого таращит от Толубаевой. Только вот Ганс не скрывает от Ляли, а я не могу сказать своей. Так считал до сегодняшнего момента, а вот теперь…

Девятибальный шторм в моей душе. Выживу ли?

Дохожу до места, где оставил свои вещи. Копаюсь, нахожу телефон. Лезу в сети. На хрена? Её фотки скопированы в мою память уже давно. Листаю, как юный дрочер перед сном. Я просто сейчас хочу увидеть хоть какие-то свежие истории, девочки так любят их выкладывать. Мгм, все, но видимо не Лена. Пусто. Глухо. Ничего. Позвонить ей, что ли!

— Идешь? — толчок в плечо.

— Минуту.

— Ник, ты странный сегодня. Что за падение? Ты будто специально свалился.

— Нормально все, просто крутануло и потерял равновесие. Бывает.

— Ну да. — бормочет Сэм — Наверное, так и было.

Переодевшись, поглощаем еду в кафешке. Едим молча и даже быстро, каждый занят своими мыслями. Информирую, что сегодня вечером никуда не пойду и останусь у себя. Надо побыть одному. Сэмми если и удивлен, то вида не показывает. Ну а что он скажет, если мне это необходимо. Да и вид затвороженного говорит сам за себя. Это реально так. Я как липкая масса. Пытаюсь себя размешать, но не очень выходит.

До вечера кручусь на кровати. Все не так. Некогда спокойный мир безбрежного океана и его безудержных волн уже не кажется таким заманчивым и будоражащим. И шелест воды очень громок и раздражающ теперь. Все же не выдерживаю и звоню Русу.

— Здорово, бродяга! — тепло улыбается в камеру Ганс.

И меня так раскиселивает, что не могу сдержаться и так очумело радостно скалюсь ему в ответ, что он начинает ржать.

— Ты че, влюбился в меня? Че так лыбу давишь? Аж зацвел!

— Да, влюбился…Выходи за меня, парень! — поддерживаю ржач, но тут же — Пошел ты, придурок! Да, конечно, соскучился! Привет, дружище!

Есть, что обсудить, много говорим и делимся планами. Раскручиваем разговор, перебиваем друг друга, что-то орем, переспрашиваем тут же. Когда первое пламя гаснет, беседа течет ровнее и неспешнее. Ганс потом немного тухнет, не хочу давить на больную мозоль и спрашивать в чем дело. Оля эта его! Сто проц!

Дело в том, что Величанский, как и я приверженец свободного образа жизни. Никому и ничем не обязан. Ну кроме родных, это же разумеется. Хотя наши устои и рушатся, понятно по каким причинам, тот образ жизни рвем с кровью. Но рвем ведь, потому что….Да потому что!

— Когда приедешь?

— Да неделька еще и все. Пора возвращаться.

За окном темная ночь. Все пережитое в океане обрушивается на меня с новой силой. Стискиваю грудь, вжимаю руки, сдавливаю. Хочу ее видеть. Не знаю зачем, но очень хочу. Невыносимо! Даже, окажись сейчас перед Щепкой, может и молчал бы. Хотя бы просто встать рядом. Хотя бы!

На ее странице открываю сообщение. Будь, что будет.

«Привет. Как дела? Поговорим?»

Лена не в сети, но прочтет же. Пока смотрю, что творится в мире, проходит около часа. Постоянно мониторю прочла или нет. Не подсвечивает. Ответа нет. Острым колом вбивает в меня понимание того, что его и не будет. Мне становится оглушительно липко и жарко. Первое, что хотел, встать и собрать чемодан, потом остыл. Не к чему. Надо успокоится и подождать. Ответит, значит есть шанс, а нет, то тогда буду действовать по-другому.

27

— Боже, Татка! Сколько можно уже! — нудит Ира, склонившись над нашей зубрилой. — Там сейчас очередь в три вилюшки будет.

— Пока не соберу как надо, никуда не сдвинусь. — бормочет Тата, пихая в определенном порядке ручки в пенал. — Педантичность прежде всего. У