напротив, вдохновляло: охрана слабая, отключить периметр, детекторы и камеры на ее вход и выход особого труда не составит, нужно всего лишь вырубить в сторонке трансформатор, погасить весь пансионат, а заодно и дачный поселок по соседству… Мелкая, кратковременная авария никого в России не удивит, здесь все может включаться и выключаться по щучьему велению.

Босс все продумал, указал, где оставить машину, причем не свою, а арендованную на пару дней по липовому документу.

— Когда ты все успел? — от души повосхищалась она своим боссом.

— Всегда есть наработки, Анна… — скромно потупился герр Шлегель.

— Что, старые? Еще с советских времен? — не удержалась она.

— Ты неисправима, Анна, — не обиделся босс. — И одновременно неподражаема.

Он сказал, что остается надеяться на то, что в ближайшее время особняк хоть раз останется без присмотра. Если надежда на это умрет первой, он попытается выманить Медведева вечером из логова на час-другой. Планы-легенды уже есть, а какие, он ей сейчас не скажет, чтобы не сглазить.

— Когда знают два человека, это уже потенцирование мыслей. Почти телепатия, — сказал он, причем первый раз — оправдывающимся тоном.

Она сделала вид, что поразилась.

— Ты веришь в телепатию?!

— Я учитываю разные возможности… — уклончиво, но определенно сказал босс. — То, что знают двое…

— …знает свинья, — перебив, закончила она.

— Похоже на афоризм, — с вопросом в голосе признал босс.

— Это сказал… Генрих Мюллер, — сказала она так, будто шеф СД однажды выдал этот афоризм ей самой.

— Он знал, что говорить, — пропустив подвох, кивнул босс и продолжил.

Итак, у нее в распоряжении будет не больше часа.

Судя по внешней прослушке слабых звуков, Медведев работает в кабинете на втором этаже, там же и остается спать.

— Прекрасно! — воодушевилась она.

Значит, в этом кабинете сконцентрирована его реальность… Записи, безделушки… если еще и личные фотографии — тогда, вообще, красота! Даже мусор пригодится.

— Мне нужно, чтобы между входом и выходом, электричество было, — сказала она.

— Ты думаешь, что за полчаса расколешь его пароли?.. А инфракрасные датчики в помещении?.. А может, там внутри и камеры есть? Наверное, есть… Но это не совсем беда, Анна. — Босс все учел! А его риторические вопросы нужно было считать за похвалу. — Я дам тебе автономный источник питания. Один килограмм. Ты фитнессом занимаешься…

— Это не секрет, — кивнула она. — И в турпоходы когда-то ходила.

— Тогда один килограмм. И еще один килограмм дополнительного снаряжения. Сейчас заедем — ты возьмешь сразу. — И добавил очень значительно: — Только не держи оборудование нигде на виду. Даже дома.

— Даже дома, — кивнула она со значением.

— Тогда все… Остается ждать. Один человек под видом электромонтера придет в пансионат и обеспечит тебе открытую дверь в особняке. Точно перед тем, как тебе будет дан сигнал. Ты пойдешь через дверь. Сначала через ограду, но потом через дверь.

— Идея понятна, — деловито кивнула она… а дух стало приятно захватывать.

— Итак, два человека. Один работает на отключение электричества, один работает на вход в особняк. Два человека. Такая группа поддержки тебя устраивает? Или ты уже не видишь себя без поддержки одной танковой бригады?

— Вижу пока, — подделалась она под босса.

— Тогда все? — заинтересованно спросил он.

Нет, не все. Она один вопрос придержала — специально под занавес.

— А что, если они просто хотят его убрать? А, Петер?

— Кто и, значит, кого? — спросил босс, просто желая, чтобы ясно высказалась она сама.

— Ай-энд-Ай — Медведева. И вообще, всю его фирму. Они платят нам большую сумму, как киллерам. Но уберут его сами. Выманят, выпотрошат его мозги и утопят где-нибудь в Желтом море, в пригороде Гонконга… Ты спросишь, зачем такая сложная, дорогостоящая комбинация?.. Ну, может, они и проверяют, не тянутся ли тут хвосты… Петер, может, Медведев делает нехорошие, с их точки зрения, прогнозы?

Босс чуть отвлекся.

— Ты была права. Здесь отличное тирамису, — сказал он чуть погодя. — Но я тебе честно скажу, Анна. Мне не хотелось бы, чтобы мы думали с тобой до такой высокой степени одинаково. Так мы можем потерять широту общего, то есть коллективного разума. Вот что я имею в виду… И я скажу тебе, Анна. Я читал Достоевского. Давно. Но я не Достоевский. И то, что ты сказала, — не моя проблема. И как я понимаю, раз тебе все это нужно до твоего зареза, то значит, это и не твоя проблема. И ты тоже не Достоевский.

Последний вопрос, как и полагается, остался за боссом.

Он еще четверть часа уговаривал ее отказаться от затеи. Уговаривал себя. Почти уговорил, но она снова сказала про свой и общий "зарез", про Достоевского, но ни сном, ни духом — про Уголовный Кодекс.

Босс, наконец, вздохнул:

— В этой стране всякий немец долго поживет и перестает быть немцем. Мы законопослушны, Анна. Но сейчас кто мы, скажи?

— Но я ничего не собираюсь там украсть, — сделала она глаза блондинки. — Ничего!

— Вот-вот! Именно, — кивнул босс. — Ничего. Наоборот, получается мы пытаемся там положить деньги на счет кандидата, который пытается от нашей услуги отказаться. Нам удастся доказать это в суде? Как ты полагаешь, Анна?

— Я докажу, — твердо ответила она.

— Вот-вот. Именно, — с горькой иронией усмехнулся босс. — Если бы я не знал, что ты на такое способна, то я бы… как тут говорят? "Ни в жесть"?

— "Ни в жисть"… Но это то же самое, — сказала она.

Каждый день к пяти часам вечера она была готова.

Медведев действительно отметился звонком на ее мобильнике через три дня. А на следующий день, в семь вечера, ей был дан сигнал — начинать. Значит, особняк был покинут на общую охрану, все яйцеголовые аналитики покинули свое логово.

Если Петер Шлегель предвкушал увидеть Женщину-Кошку, грациозную ниндзю в трико, то он должен был глубоко разочароваться. Она оделась почти так же, как на первую встречу с Медведевым, просто менее агрессивно… Серый брючный костюм (кажется, кадровые сотрудники КГБ и Штази носили именно серое), некричащая блузка. Только туфли надела мягкие, без