— Это уж вы их спрашивайте, кого они куда водят! Я сторож, до меня это все не касается, мое дело — посторонних на объект не допускать! — Сторож двинулся к Надежде с явным намерением выпроводить ее с охраняемой территории.

Надежда тем временем посматривала на розовую сторожку.

Сбоку от двери к стене сторожки были прислонены два металлических столбика, соединенных цепью. Такими столбиками перегораживают дорогу там, где временно запрещен проезд. Так вот, эти столбики тоже были выкрашены в розовый цвет того же оттенка, что и сама сторожка. Наверняка их покрасили той же самой краской, что и пансионат.

И что особенно заинтересовало Надежду — на одном из столбиков розовая краска была ободрана.

Надежда слегка переместилась в сторону двери.

— Вы, это, покиньте территорию! — проговорил сторож, выдвигаясь ей навстречу. — Здесь, это, нельзя посторонним находиться! Дружок, проводи гражданку!

— Я сейчас, — пробормотала Надежда. — Секундочку…

Она открыла сумку, словно собираясь достать оттуда очередную сосиску. Дружок следил за ней с большим интересом, не торопясь выполнять приказ своего хозяина.

Сосисок в сумке больше не было, но Надежда вытащила оттуда ручку и неловким движением выронила ее в траву.

— Извините, — проговорила она виновато. — Я только ручку свою заберу и уйду…

Она наклонилась и принялась искать ручку в траве, медленно перемещаясь в сторону розовых столбиков.

Сторож неодобрительно наблюдал за этими поисками, но пока что не вмешивался.

— Я сейчас… я минутку… — бормотала Надежда и еще немного сместилась в сторону столбиков. — Мне эта ручка дорога как память, мне ее подарил один известный писатель, инженер человеческих душ…

— Да вот же она, ручка ваша! — проговорил сторож и, шагнув в другую сторону, наклонился, чтобы поднять валяющуюся в траве злополучную ручку.

В это самое мгновение Надежда вплотную подобралась к поцарапанному столбику, покосилась на отвлекшегося сторожа, отколупнула спрятанной в ладони пилочкой для ногтей кусочек розовой краски и спрятала его в пластиковый пакетик.

Выполнив это нехитрое действие, Надежда Николаевна выпрямилась, поблагодарила сторожа за найденную ручку и покинула территорию фабрики. Дружок проводил ее до самых ворот, но при этом не проявил положенной сторожевому псу строгости, напротив, посматривал на Надежду Николаевну дружелюбно и вилял хвостом. В выражении его морды явственно читалось приглашение заходить еще, только непременно с сосисками.

Заполучив пробу краски, Надежда отправилась прямиком в отделение милиции. Идти было далековато, но Надежда летела как на крыльях — уж очень ей хотелось узнать, та ли это краска, что найдена в волосах убитого Сыроежкина. На ехидный вопрос, вертевшийся в голове, за каким бесом ей надо это знать, поскольку дело это ее совершенно не касается, Надежда решила не отвечать.

— Вы к кому? — с некоторой опаской спросила ее дежурная в милиции. — Семен Иванович вас не вызывал.

— А я и не к нему, я к капитану Дроздовскому, Пифагору Ипполитовичу! — запыхавшись, сообщила Надежда.

— Ах к этому! — На лице дежурной промелькнуло неодобрительное выражение, но она немедленно его стерла волевым усилием. — А он вас разве вызывал?

— Вызывал, вызывал! — поспешно ответила Надежда Николаевна и принялась рыться в своей сумке. — У меня и повестка была… да куда же она запропастилась? — Она принялась одну за другой выкладывать на стойку дежурной мятые бумажки, бормоча себе под нос: — Это не повестка, это талончик к врачу… а это давно надо было выбросить, это я продукты записывала на Сашин день рождения… а это что? Ой! Это же квитанция из химчистки! Я же забыла занавески получить! Мне же там пени насчитают!..

— Женщина, что вы тут разложили? — поморщилась дежурная. — Вы не у себя дома!

— Извините. — Надежда убрала обратно свои бумажки и проговорила просительно: — Потеряла повестку… но вы ему позвоните, скажите, что я по его просьбе пришла… то есть явилась… Лебедева Надежда Николаевна, которую он допрашивал в пансионате… по поводу розовой краски…

Дежурная сняла телефонную трубку.

В ее практике первый раз случилось, чтобы посетитель не увиливал от посещения милиции, а, напротив, добивался его.

— Капитан Дроздовский? — проговорила она сухо. — Тут к вам женщина пришла. Говорит, что вы ее повесткой вызывали. Говорит, что из пансионата. Говорит, что по поводу какой-то краски.

— Розовой! — подсказала ей Надежда.

— Пропустить? — переспросила дежурная и, положив трубку, сообщила Надежде: — Двенадцатый кабинет!

Надежда вошла в знакомый кабинет, напоминающий лабораторию алхимика. Пифагор Ипполитович ожидал ее у самого порога. На лице его было удивление.

— Здравствуйте, Надежда Николаевна! — проговорил он. — Разве я вас вызывал?

— Нет, но мне пришлось ввести дежурную в заблуждение. Мне непременно нужно было вас увидеть. Я хочу показать вам образчик краски. Возможно, это поможет вам установить место, где нанесли смертельный удар Сыроежкину, и даже орудие убийства.

— Вот как? — Эксперт взглянул на Надежду с интересом.

Она отдала ему пакетик с образцом краски, он схватил его и бросился к своему рабочему столу.

На несколько минут в кабинете воцарилась тишина.

Пифагор Ипполитович колдовал над образцом краски, смешивал его с какими-то реактивами, внимательно разглядывал в микроскоп и что-то бормотал. Надежда Николаевна тихонько сидела в углу, стараясь не мешать.

Наконец эксперт оторвался от микроскопа и проговорил, удовлетворенно потирая руки:

— Никаких сомнений, этот образец взят с орудия убийства! Тот же состав, какой я извлек из раны на голове Сыроежкина. Та же самая краска, те же частицы металла. Больше того — среди частиц краски и металла я нашел следы крови и не сомневаюсь, что точное лабораторное исследование покажет, что это кровь Сыроежкина… Надежда Николаевна, где вы это взяли?

Надежда рассказала эксперту о ходе своих рассуждений, в результате которого она попала на закрытую мебельную фабрику. Правда, кое-что она при этом опустила — например, то, каким способом заставила говорить маляра Виктора.

Впрочем, Пифагор Ипполитович не очень интересовался этими деталями, для него важен был результат.

— Так что нужно как можно быстрее отправиться на эту фабрику и допросить сторожа. Он наверняка что-то знает об убийстве Сыроежкина! — проговорила Надежда в завершение своего рассказа.

— Это, конечно, хорошо, — неуверенно ответил эксперт. — Но я не имею права самостоятельно проводить оперативные и следственные действия… вы ведь знаете, я — эксперт, а по делу Сыроежкина работает капитан Зеленушкин…

— Это Иван Семенович? — Надежда Николаевна вспомнила любителя Державина.