И все же Асад испытывал по отношению к семье Багиры что-то сродни злости: за то, что они выжили во время налета. А может даже, это была своего рода зависть. Так пусть же они почувствуют, каково это — терять тех, кого любишь.

Семья Надир, напротив, всячески поддерживала Асада после случившейся трагедии, и какое-то время он даже жил в их доме. Деля с этими людьми кров и пищу, он научился преодолевать в себе чувство вины и стыда за то, что убил их дочь. В том, что произошло на крыше, была виновата только сама Багира. И ей еще посчастливилось, что после такого бесстыдного поведения ее причислили к мученикам.

Халил выглянул в окно и увидел впереди большой серый мост.

— Что это? — спросил он у Джаббара.

— Мост Верразано. Он выведет нас на Стейтен-айленд, а затем по пути в Нью-Джерси мы пересечем еще один мост, — пояснил Джаббар и добавил: — Здесь много воды, поэтому и мостов много.

За годы работы ему пришлось возить многих соотечественников — иммигрантов, бизнесменов, туристов; некоторые приезжали и по другим делам, как этот Асад Халил, который сидел сейчас на заднем сиденье. Почти все ливийцы восхищались небоскребами, мостами, шоссейными дорогами, обилием зелени. А этот человек не восхищался, даже не удивлялся, а всего лишь проявлял легкое любопытство.

— А ты первый раз в Америке? — спросил Джаббар у Халила.

— Да, и последний.

Они въехали на длинный мост, а когда подъезжали к его середине, Джаббар сказал:

— Посмотри вон туда, направо, это Манхэттен, американцы называют его Финансовым районом. Обрати внимание на две высоких башни.

Халил бросил взгляд на здания, которые, казалось, выступали из воды. Увидел и две башни Международного торгового центра.

— Возможно, в следующий раз разгляжу повнимательнее, — буркнул он.

— На все воля Аллаха, — с улыбкой ответил Джаббар.

На самом деле Джаббар считал взрыв в одной из башен ужасным событием, но он знал, что и кому можно говорить. Вот в обществе этого человека, который сидел на заднем сиденье, Джаббар чувствовал себя неуютно, хотя и не мог объяснить почему. Возможно, все дело в глазах этого человека: неспокойных, бегающих. И говорил он совсем немного, все больше молчал. Будь на его месте любой другой араб, уже давно завязался бы задушевный разговор, а с этим человеком говорить трудно. Даже христиане и евреи больше говорили с Джаббаром, чем этот соотечественник.

Приближаясь к будкам, стоявшим по бокам в конце моста, Джаббар снизил скорость и поспешно предупредил Халила:

— Это не полицейский или таможенный пост. Мне просто надо заплатить за проезд.

Халил рассмеялся.

— Я это знаю. Я провел достаточно времени в Европе. Ты что, считаешь меня неграмотным кочевником из пустыни?

— Нет, но иногда наши соотечественники нервничают.

— Я нервничаю только от того, что ты плохо ведешь машину.

Теперь уже они оба рассмеялись, и Джаббар сказал:

— У меня электронная карточка, можно не останавливаться и не платить наличными. Но если ты хочешь, чтобы наш проезд остался незарегистрированным, то мне придется остановиться и заплатить наличными.

Халил не хотел, чтобы их проезд зарегистрировали, так как это могло стать ниточкой, по которой можно проследить его поездку в Нью-Джерси. Когда они найдут Джаббара мертвым в своем такси, то могут связать его с Асадом Халилом.

— Заплати наличными, — велел он Джаббару.

Он прикрыл лицо газетой на английском языке, а таксист тем временем расплатился, не обменявшись ни единым словом со сборщиком платы, и стремительно выехал на широкое шоссе.

Халил опустил газету. Его еще не искали, а если и искали, то не так далеко от аэропорта. Интересно, они уже определили, что труп Юсуфа Хаддада — это не труп Асада Халила? Юсуф был выбран в качестве сообщника потому, что внешне слегка напоминал Халила. А догадывался ли Хаддад, какая судьба ему уготована?

Солнце уже спустилось к горизонту, через два часа будет темно. А дальнейший свой путь Халил как раз предпочитал продолжать в темноте.

Его предупреждали, что американская полиция многочисленна и хорошо оснащена, а значит, через полчаса после его отъезда из аэропорта у них уже будет его фотография и описание. Но ему также говорили, что лучше всего скрываться от полиции на автомобиле. Машин здесь так много, что просто невозможно останавливать все и обыскивать. Халил понимал, что следует избегать так называемых зон риска — аэропортов, авто- и железнодорожных вокзалов, отелей, домов своих соотечественников, определенных дорог, мостов и тоннелей, где у сборщиков платы или полицейских могла быть его фотография. Мост, который они только что проехали, как раз и являлся одной из таких зон риска, однако Халил был уверен, что стремительность бегства позволила ему миновать расставленные полицейские сети. И пусть себе на здоровье прочесывают Нью-Йорк, это не имело никакого значения, потому что он никогда не вернется сюда. А если полиция раскинет сети более широко, они будут уже не такими частыми — всегда можно отыскать лазейку. Да, полицейских здесь много. Но и простых людей полно.

Малик как-то сказал: «Двадцать лет назад на араба, возможно, и обратили бы внимание в большом американском городе, но сегодня на тебя никто не взглянет даже в маленьком городке. А американские мужчины вообще замечают только хорошеньких женщин».

Оба рассмеялись, и Малик добавил: «А американские женщины обращают внимание только на то, как одеты другие женщины, да на витрины магазинов».

Они поехали уже по другому шоссе, которое вело на юг. Джаббар ехал аккуратно, не превышая скорости, и вскоре Халил увидел впереди еще один мост.

— С этого направления на мосту плату не взимают, — сообщил Джаббар. — А на другом конце уже штат Нью-Джерси.

Халил промолчал.

«Быстрота, — говорили ему на инструктаже в Триполи. — Беглецы обычно действуют медленно и осторожно, поэтому их и ловят. Быстрота, простота и решительность. Садись в такси и уезжай. Никто тебя не остановит, если только таксист не будет ехать слишком быстро или слишком медленно. Узнай у водителя, нет ли у него проблем с тормозными сигналами или с габаритными огнями. За это американские полицейские остановят машину. В такси садись на заднее сиденье, там будет лежать газета на английском языке. Все наши водители знакомы с американскими правилами дорожного движения и законами. Они все имеют лицензии на вождение такси».

И еще Малик инструктировал его: «Если полиция остановит по какой-то причине такси, делай вид, что к тебе это не имеет никакого отношения. Сиди спокойно в машине, пусть с полицией разговаривает водитель. Большинство американских полицейских дежурят в одиночку. Если коп заговорит с тобой, отвечай ему на английском, говори уважительно, но без подобострастия. Без законного основания полицейский не станет обыскивать ни тебя, ни водителя, ни машину. Таков закон в Америке. Но если даже он осмотрит такси, то тебя обыскивать не будет, если только у него нет уверенности, что ты именно тот, кого он ищет. Если он попросит тебя выйти, значит, он намерен тебя обыскать. Тогда выйди из машины и застрели его. Полицейский не станет применять оружие, пока не убедится, что ты и есть Асад Халил. Но если такое случится, Аллах защитит тебя. Ни в коем случае не снимай пуленепробиваемый жилет, они дадут его тебе в Париже, чтобы защитить от убийц. Используй жилет против них. И пистолеты федеральных агентов тоже используй против них».