затерялась среди других, которые посвящены капитану команды, Бахметьеву. Из-за отличающегося дизайна делаю вывод, что эта лимитированная коллекция. Мне почему-то так захотелось её купить, что я без долгого раздумывания несу джерси с Филатовым на кассу, где толпится народ.

Далее мы заглядываем в фотозону, а потом вообще ударяемся в детство — идём к людям, которые рисуют на лице. Также посещаем фудкорт. Надо же оценить, чем тут болельщиков кормят. Обычный фастфуд и ничего более.

— Атмосферно-то как, — с восхищением тяну я.

— Не то слово, — соглашается со мной Вьюнкова.

Мы заходим на трибуны и ищем свои места. Они находятся в центральном секторе не слишком высоко и не слишком низко. Народу тьма тьмущая. Все радостные. Перед самым началом, кажется, уже всё забито. Громкая музыка сменяется голосом ведущего, который объявляет программу на ближайшие несколько часов.

Пока перечисляют игроков, которые будут участвовать в первом конкурсе, последние зрители занимают свои места. Вот и рядом с Богданом приземляется знакомая рыжеволосая девушка, одетая в чёрную водолазку под горло, такого же цвета жилетка и джинсы, а на голове красуется, ярко переливаясь на свету, диадема. Скажу честно, при виде этой девицы у меня немного портится настроение. Мы обмениваемся с ней кивками, после чего поворачиваемся ко льду, где проверяют на прочность вратарей.

Не думаю, что это чистая случайность, что мы сидим рядом. В голову приходит только одна логическая мысль, которая мне очень и очень не нравится, — Стас опять сошёлся с Верой или на пути к этому.

Опять на те же грабли!

Ладно. Спокойно. Это его жизнь, пусть сам решает, а я никуда не лезу.

Стас выходит на конкурс, где считается скорость броска. Смотришь вживую, будто ничего такого — бросок и бросок, а как на экран выносят цифры, так обалдеваешь по полной. В голове не укладывается, как такое возможно. Это машина может развить такую скорость, которая запрещена даже на трассе. Вот это силища должна быть.

— Ника, а поведай-ка мне, — шепчет на ухо Рокотов, обняв за плечи. — Где таких друзей находят?

— В данном случае надо в одном классе учиться, — а я не шепчу, поскольку слишком шумно, чтобы спокойно разговаривать. Это Ване хорошо, у него голос мужской, громкий, да и склониться легче, чем дотянуться. — А что?

— Да он же звезда, — в его голосе проскальзывают уважительные нотки, заставляя меня гордо улыбнуться, будто это мой брат.

— Это значит, что ты прекратишь к нему ревновать?

— Конечно нет!

— Эх, — деланно грустно вздыхаю, а потом, увидев итоговые цифры, издаю победный клич — Стас выиграл.

— Как тут не ревновать? — бурчит Ваня, а я со смехом целую его в уголок губ.

— Ну ничего-ничего, — похлопываю по плечу. — Зато у тебя не останется времени на других девушек.

— Каких девушек?

— Тебе виднее, — хмыкаю я.

— У меня есть ты, больше не надо никого.

— Как высокопарно, — не могу сдержаться от подколки. — Ты сам-то в это веришь? Ты уверен в своих словах?

— Уверен, — Ваня без заминки уверенно отвечает. — И хочу, чтобы ты тоже была уверена во мне, в себе и в нас. Так может дашь шанс?

— Я уже дала шанс, — равнодушным тоном говорю я. — Пользуйся и постарайся не профукать его, а то… — специально недоговариваю, чтобы сам додумал, чего душа пожелает.

Крякаю, когда меня слишком сильно сжимают в объятиях.

После окончания мы уходим, не дожидаясь Филатова. Я ему сообщение скинула, но не думаю, что ему будет дело до нас. Гоша предлагает заскочить в ночной клуб, но идею не поддерживает даже Богдан, хотя они те ещё попугайчики. Вместо этого мы заходим в ресторан и хорошо проводим там время. Уже позже я целую Ваню в губы, стоя у своей парадной. Его в машине ждут друзья, а меня — дома подруга.

— Мне пора, — шепчу в губы парня, оставляю поцелуй в щёку и захожу в подъезд.

В ванной журчит вода, а на кухне кипятится чайник. Пока подруга в душе, переодеваюсь и завариваю нам чай, к которому нарезаю несколько бутербродов. Меня отвлекает звук входящего сообщения — это Рокотов. Пишет, что уже скучает. Улыбаюсь и падаю на диван, позабыв обо всём на свете, включая недорезанную колбасу с маринованными огурцами.

Вьюнкова выходит вся раскрасневшаяся — замечаю, на секунду оторвавшись от экрана смартфона, когда слышу хмыканье. Больше ничего от неё не слышно. Она, переодевшись в тёплую пижаму, заканчивает за мной нарезку.

— Я рада за тебя, — произносит Ева, ставя на принесённые стулья горячие кружки и тарелки с бутербродами. На ночь глядя, конечно, не очень употреблять мучное, да и остальное, но сегодня нас это не волнует.

— А? — поднимаю голову, вернувшись на Землю.

— Ага, — передразнивает та. — Оторвись уже от телефона и со мной время проведи.

Послушно откладываю смартфон, беру кружку и, подтянув к груди колени, устраиваюсь поудобнее, глядя на подругу. Ева повторяет мои действия. И вот, мы сидим и глядим друг на друга, ничего не говорим до поры до времени.

— Ладно-ладно, — я первая сдаюсь. — Я решила последовать твоему совету. Не знаю, к чему это всё приведёт, но мне пока хорошо, значит, можно не переживать. Хотя это не очень получается. От своих убеждений так просто не избавиться, сама понимаешь.

— Может, вам поговорить? — осторожно предлагает девушка, отхлебнув из кружки, чуть поморщившись и поставив тарелку себе на колени.

— Не знаю, — тяжело вздыхаю я и откусываю сразу половину бутерброда. — Не уверена, что время подходящее.

— А если ты дотянешь до последнего, то будет хуже во много раз…

— Да знаю я, знаю.

Наш разговор прерывает мамин звонок, и я общаюсь с ней до поздней ночи. Изредка комментарии вставляет Ева, бессовестно сдавая меня, что её весьма веселит. Но и я не остаюсь в стороне и подкидываю пару новостей, в которых фигурирует подруга. Уверена, уже сегодня наши семьи будут это всё обсуждать.

Из-за ночной болтовни мы на следующее утро встаём не выспавшиеся, и я, кажется, не сделала домашку по информатике. На самой паре оказывается, что я не одна такая — ещё Николь по непонятной причине её не сделала, и, по-моему, это впервые. Константин Георгиевич буравит нас взглядом, прочесть который не получается, но он никак не комментирует ситуацию. После окончании пары преподаватель просит Святову задержаться.

— Судя по твоему злому виду вы опять поцапались, — прищуривается Ева, когда девушка присоединяется к нам. Мы стоим в конце коридора у огромного окна, на подоконнике которого стоит несколько горшков с цветами. — А вы вместе или нет?

— Ева! — шикаю на неё.

— Что? — а она делает вид, что