— Не надо, я хороший, — дурашливым голосом произносит Рокотов и корчит смешную рожицу. — Очень-очень, честно-честно.

Вот как тут удержаться и не рассмеяться?

Убираю волосы за уши и, подхватив грязную посуду, иду к раковине. Оставив её там, возвращаюсь к парню, встаю за его спиной и кладу руки на его плечи, медленно провожу вниз, а уже через несколько мгновений оказываюсь у него на коленях. Мы смотрим друг другу в глаза, не моргая и, кажется, не дыша. Наши губы встречаются, языки сплетаются, руки гуляют сами по себе.

Увлёкшись поцелуем, не сразу замечаю, что почти осталась без футболки.

— Стоп! — тяжело дыша, выговариваю я и отстраняюсь.

— Что? — Ваня смотрит на меня осоловевшими глазами.

— Надо притормозить, — объясняю, с трудом убирая со своего тела мужские ладони, и слезаю с него. — Я сегодня не готова и вообще ничего не хочу, кроме как завалиться на кровать тюленем и ничего не делать.

Рокотов смотрит на меня несколько секунд, будто пытается осознать важную вещь.

— Я снова в пролёте? — грустно-грустно вздыхает несколько раз для верности.

— Получается, что так. Прости.

— Прости?

— Я обещала подумать о сексе, когда ты справку предоставишь, — невинно хлопаю ресницами, еле сдерживаясь от смеха. — К тому же теперь мне надо свою делать.

— Я у тебя не просил.

— То есть не делать? — поднимаю брови и начинаю медленно отступать спиной назад. — Ты уже передумал и не хочешь? Сейчас уйдёшь и всё? С концами? Ай-ай-ай, — качаю головой. — Столько усилий и всё зря? Э-эх.

— Вот стерва, — выдыхает Ваня, как мне кажется, восхищённо.

Я визжу, когда он резко подрывается с места, и, развернувшись, сама вылетаю пулей из кухни в гостиную, на пороге которой меня и догоняют. Шутливо боремся, пока не падаем на диван. Ваня тут же пользуется ситуацией и, взяв в плен мои запястья, нависает. Его волосы почти касаются моего лица и немного мешают бесстыдно любоваться парнем.

— Ну и что ты завис? — чуть прищурившись, нарушаю тишину. — Мне себя саму соблазнять? Так я это запросто, — закидываю одну ногу на Рокотова. Руки в неволе, но ноги-то свободны, а ими тоже можно много чего интересного сделать.

— Ты же сказала, что сегодня не хочешь? — вроде как приличного из себя корчит, но губы уже расплываются в улыбке счастливого кота.

— И давно ты сразу после первого отказа, отступаешь? — ехидно уточняю я. — Что-то это не очень помогло, когда я в первый раз тебя… — целует королище можаристое, чтобы, видимо, не напоминала о неудачах.

Переходит на шею, поворачиваю голову, чтобы открыть больший доступ.

— Скажи мне чётко, чего ты хочешь, — прерывается между поцелуями.

— Вообще или сейчас? — смеюсь, почувствовав вибрацию от рычания Вани, но потом мне становится не до смеха — получаю ощутимый укус, который тут же зализывают и зацеловывают. — Спать очень хочется.

Вскрикиваю, когда парень резко меняет положение, посадив меня на себя и откинувшись на спинку дивана. Руки наконец-то свободы, и я могу немного пошалить. Приникаю к нему всем телом и прокладываю дорожку поцелуев от ключиц до скулы, зарывшись в волосы пальцами.

— Что делать будем? — оторвавшись, сажусь прямо и гляжу в тёмно-карие глаза. — Баиньки уже пора.

— Почему ты ещё в состоянии что-то говорить?

— Это вопрос к тебе, — пожимаю плечами. — Придётся взять всё в свои руки, — на этих словах стаскиваю с себя футболку, оставшись в бежевом бесшовном топе на бретельках. Ловлю восхищённый взгляд и, приободрившись, протягиваю руки к парню, чтобы медленно, смакуя каждую секунду, избавить и его от одежды.

Жилка на шее дёргается, но Ваня по-прежнему только крепко сжимает руки у меня на талии. Отклоняюсь назад, чтобы открыть лучший обзор и заодно почувствовать прикосновения парня ещё лучше. Чуток прохожусь языком по нижней губе, тем самым провоцируя Рокотова. Его руки заползают под топ и тянут его вверх, высвобождая грудь, после чего Ваня притягивает меня к себе и снова целует. Жадно. Глубоко.

В какой-то момент мы оба остаёмся без одежды. А дальше — стоны почти в унисон, громкое дыхание. Невероятное блаженство, накрывающее с головой и выключающее мыслительный процесс.

После совместного душа вместе убираем всё за собой, а после долго целуемся у входной двери. Проводив Ваню, забираюсь в кровать под одеяло, счастливо жмурюсь и проваливаюсь в сладкий сон. Даже не слышу, когда возвращается Ева. Она тоже не плохо провела время — рассказывает об этом, пока мы впопыхах на следующее утро собираемся на учёбу. Меня очень удивляет, что подруга ещё ничего не спросила и даже взглядом не намекнула на свои мыслишки. Чует моё сердце, как говорит мама, меня впереди ждёт апокалипсис, не меньше. Очень подозрительно.

У парадной нас ждёт сонный недовольный Гоша. Он потирает глаза, пока мы садимся в машину. На вопрос, где его дружок, что-то невразумительно бурчит и выезжает со двора. Я с интересом поглядываю на Вьюнкову, но она делает вид, что очень увлечена пролетающими мимо домами. Вот и нашлась причина, по которой меня ещё не истерзали вопросами. Усмехнувшись, качаю головой и сосредотачиваюсь на повторении материала к сегодняшней проверочной.

После вчерашнего вечера-ночи почти не вижусь с Ваней из-за его занятости в компании отца. Иногда пересекаемся в коридорах института, но и сюда он редко приходит. Видимо, Александр Николаевич серьёзно взялся за сына.

Ловлю себя на том, что грущу, не видя парня. Отвлекаюсь только на занятиях и танцах. Счёт идёт на дни, до сдачи проекта остаётся совсем немного. Также как и до Нового года. Начинается такая суета, что хочется, чтобы поскорее прошли праздничные выходные. Лучше каждый день ходить на скучные пары, чем в таком ужасном темпе жить. Отдыхаю только ночью, но и тогда мне снится какая-то ерунда и по итогу я не высыпаюсь.

За три дня до сдачи Рокотов забирает меня из дома и ведёт в театр сюрпризом. Хорошо хоть предупредил, чтобы оделась посимпатичнее. Всё представление мы держимся за руки, изредка целуемся и переглядываемся. Нам ничего и никто не мешает, поскольку мы одни в лоджии. А после Ваня увозит меня к себе и возвращает домой только следующим вечером. С неохотой. Если бы не танцы, то его ничего бы не убедило отпустить меня.

— Ника, ты чего такая счастливая? — спрашивает Злата, когда мы разминаемся на ковриках.

— А? — выплываю из мира грёз и тут же ловлю на себе любопытные взгляды всей группы.

Рядом в унисон фыркают Ева и Николь, которая уже достаточно приспособилась к танцам и за короткое время стала своей в доску, будто всегда была с нами. Конечно, с гибкостью и