– Вот там остановка восемьдесят восьмого.

Угрюмые пассажиры торопились на станцию метро. Я решил, что целоваться на людях нельзя и, протянув руку, с шутливой официальностью произнес:

– Спасибо. Я получил истинное удовольствие.

Эди улыбнулась:

– Я тоже.

После инцидента с собачьим калом Миган вела себя тихо, даже замкнуто. Но когда появилась перспектива новой рекламной кампании, опять стала громогласной и несдержанной. Я чувствовал, как от нее исходит самоуверенность. И подозревал, что она хотела, чтобы мы все ее ощутили. Действовала, как боксер, рекламирующий себя на пресс-конференции перед боем, чтобы таким образом деморализовать противника и заработать пару психологических очков.

Совещание назначили на полдень. То ли подействовала атака Миган, то ли сдали нервы, но Эди вдруг решила до начала встречи переделать все наши эскизы.

– Недостаточно энергичны.

– Они хороши, Эди.

– Именно хороши. Но не более.

Я не сопротивлялся. Обрадовался возможности посидеть рядом с ней за столом, прижиматься бедром к ее бедру, вдыхать аромат Эди и наблюдать, как она рисует. Нас прервали примерно через час. В кабинет ворвался Джош. Он был настолько возбужден, что мог едва говорить.

– Его берут! Наш комикс. Покупают!

– Кто?

– «Частный взгляд». Не только берут, хотят заказать еще в том же роде. Думают организовать страничку рассказов в картинках. Добропорядочные, либеральные тридцатилетние глазами их мудрой собаки. Решающей изюминкой стал пес. Он им очень понравился.

Мы повернулись к Догго, который, свесив голову, лежал на краешке дивана.

– Он здоров? – Джош тревожно нахмурился.

– У него была трудная ночь.

Не время праздновать победу и оценивать, что подобная сделка значит для Джоша, Догго и меня. Но я почувствовал, как приоткрылась дверь. Даже не дверь – люк аварийного выхода.

Через пятнадцать минут к нам заглянул Тристан и сказал, что Ральф еще не приехал, а совещание откладывается на полчаса. Покосившись на меня, словно его удивляло мое присутствие в этой комнате, он попросил зайти к нему в кабинет.

– Закрой дверь и садись. – Я устроился напротив него. – Симпатичная рубашка.

– Спасибо.

– Где ты ее взял?

Ложь далась легко:

– Подарок Клары.

– Клары? Тебе, наверное, было тяжело, когда она ушла?

– Да.

– Тогда ты поймешь, что я сейчас чувствую. – Тристан пододвинулся ко мне. – Дело в том, что я знаю эту рубашку. Видел раньше.

– Где?

– Не валяй дурака, Дэн.

Мгновение я взвешивал его слова, затем как можно спокойнее произнес:

– Это не то, о чем ты думаешь.

– Откуда тебе знать, что я думаю, дружок?

– Я не твой дружок, Тристан.

– Нет, но мог бы им стать. Теперь тебе придется узнать, что значит числиться моим врагом. Вам крышка. Обоим.

Я посчитал за лучшее не отвечать, ограничиться взглядом – пусть купается в своих презрительных насмешках.

– Ну, так как?

– Ты женатый человек, Тристан.

– Угрожаешь?

– Только хочу сказать, что будет очень неловко, если твоя жена каким-то образом узнает о твоих похождениях.

Глаза Тристана сузились:

– Ты так не поступишь. Не станешь вредить хорошей женщине, которая не сделала тебе ничего дурного. Такие, как ты, на это не способны.

Он был прав. Я не стал бы губить ее семейную жизнь, даже если бы считал, что это ей на пользу. Я развел руками и спросил:

– Так у нас с тобой все?

– Далеко не все. Но сейчас убирайся ко всем чертям из моего кабинета.

– Проклятие! – Эди возмущенно расхаживала по кабинету. – Он рылся в моих вещах, когда я не видела. – Она остановилась и повернулась ко мне: – Извини, не ожидала, что он на такое способен.

Я усилием воли отогнал от себя тошнотворную картину: голый Тристан роется в шкафу Эди, пока она принимает душ.

– Это может стать проблемой в одном случае – если ты хочешь, чтобы он к тебе вернулся.

Она замерла:

– Я тебе не лгала, Дэн: с тех пор, как ты появился в моей жизни, он стал мне не нужен.

Эди даже не представляла, как я этому обрадовался:

– Тогда придется вместе терпеть нападки.

Она помрачнела:

– Ты главное действующее лицо рекламной кампании лосьона. Он не сможет тронуть тебя.

– Ты так считаешь?

Мне в этот момент полагалось бы отделаться какой-нибудь бодренькой дешевкой, вроде: «Я ему не позволю!» Но я вовсе не был уверен, что сумел бы помешать ему тайно и постоянно мстить исподтишка.

Когда мы входили в зал заседаний, Тристан лучился улыбкой и источал дружелюбие, но его глаза, подкрепляя недавнюю угрозу, надолго задержались на мне. Я не был в этом помещении с тех пор, как Ральф и Тристан (и, полагаю, Эди тоже) беседовали со мной, принимая на работу, и меня поразило, как много всего произошло за прошедшие недели. После нескольких лет благостной инертности, по причинам, которые я не взялся бы назвать, жизнь внезапно пустилась галопом. Я натягивал поводья, но вместе с тем наслаждался безумным соединением страха и веселья, бьющим в лицо ветром. Мне казалось, я в безопасности, во всяком случае в том, что являлось для меня важным. Раньше у меня никогда не возникало подобного ощущения.

Ральф находился в озорном настроении. Хоть наша встреча была названа мозговым штурмом, он прекрасно понимал, что вывел нас на поле битвы.

– Ну-с, махинаторы, поглядим, достойны ли вы тех денег, какие я вам плачу.

Маленькая деталь, вероятно, она ничего не значила, но обычно он из уважения к Тристану говорил «мы». Я бросил взгляд в сторону Тристана и по мимолетному выражению лица понял, что у него в голове такие же мысли.

Первыми в очереди были Клайв и Коннор. Странно, но бесконечные часы перепалки и громкой ругани за закрытой дверью их кабинета дали жизнь очень мягкому, ненавязчивому подходу. Их ви́дение телерекламы, представленное эскизами Клайва в сопровождении нежной электронной музыки (фонограмму они принесли с собой), основывалось на неспешном рассказе о молодой паре (наш целевой сегмент рынка), путешествующей по миру на «Варго». Центральная идея заключалась в том, что мир трансформируется во что-то новое, как только они начинают взаимодействовать с автомобилем. Включают подогрев сидений – и зима уступает место весне, сдвигают шторку «солярия» на крыше – и вокруг волшебным образом распускаются на деревьях листья. Земля усыпана белыми цветами, но они превращаются в снежинки, как только начинает работать кондиционер. Пассажиры прикасаются к пункту следования на сенсорном экране навигатора и мгновенно переносятся на дикий горный склон, откуда любуются морем с заходящим гигантским солнечным диском и силуэтами армады древних галеонов под развернутыми парусами. Надпись гласила: «Варго». Дай волю мечте!»