— Приказа не было.

Острая боль.

— Терпи, парень…

Темнота.

Каменная клетка — шесть локтей в длину, четыре в ширину. Узкая лежанка, тонкий, набитый опилками матрас, воняющее плесенью одеяло, двойная цельнометаллическая дверь с зарешеченным окном. Раз в сутки оно открывается, и красноносый, вечно харкающий тюремщик протягивает миску похлебки и кувшин воды.

— Какой сегодня день?.. Месяц?.. Время года?! Хоть что-нибудь скажи!

Темнота — свечей не положено, лишь в коридоре чадит тусклый факел.

— Я Алан Ривейра, сын капитана двадцатки мечников! Вы не имеете права держать меня здесь! Лорд Орейо с вас шкуру спустит, когда узнает об этом!

Он орал, пока не сорвал голос.

Никто не ответил.

Тогда он начал бить в дверь — и сорвал ее с петель, впервые провалившись в боевой транс. Его утихомирил маг — тот самый маг, что наводил татуировку рода.

— Господин Левиньйе! Скажите лорду Орейо, что я здесь!..

Когда он очнулся, на руках и ногах были кандалы.

Потом приехал Сибилл — змеиные движения, змеиные зрачки, — и он потерял путь к маленькому лесному озеру, точке своего покоя.

Темнота. Вши. Вонь помойного ведра. Раз в сутки — паршивая еда. Мелкий камешек в похлебке — им удобно царапать стены, отмечая каждый приход тюремщика.

Месяц. Два. Три. Пять.

За что?!

Почему?!

Идиот…

Лаура…

— Встать, солдат!

Скрежет ключа в замке.

— Выходи.

Короткие, из-за цепи на ногах, шаги, лохань с горячей водой, щелок, тюремный цирюльник, обритая голова и выскобленное тупым лезвием лицо. Новая одежда — морской мундир, конверт документов — право на имя, визированное графом Йаррой, и контракт на пятьдесят лет на службу на «Тироххской Деве». С подделанной подписью. Мастерски подделанной.

А дезертирам — виселица.

Путешествие к океану с двумя десятками будущих сослуживцев, не спускающий с него глаз сержант и болтливый белобрысый парень, упорно не замечающий его нежелания разговаривать.

— А меня Эрси зовут. Вообще-то, Эрсай Тур, но друзья зовут меня Эрси. Ты Алан, я знаю. Сам откуда?.. Я из Улийсы, признанный бастард. А ты? Тоже признанный, да?.. Эх, Алан, ты смотри, какая попка!.. Молчу, господин Юлтис!.. А спереди она тоже ничего! А у тебя подруга есть, Алан?.. У меня была… Эх… Лизариечка… Люблю лизариек! С войны себе парочку привезу! И матери помощь, и мне веселье!.. В смысле, какая война? Так с Лизарией же! Первый Советник Йарра войска собирает… Нет, Дойера казнили за измену, теперь Волк не только Лорд-Адмирал, но и Главнокомандующий. Ты откуда такой дикий, из Леса, что ли?.. А кто такая Лаура, Алан? Ты ее по ночам зовешь… Все, понял, молчу!

«Тироххская Дева» — двухмачтовая галера с окованным сталью тараном и линяло-желтыми парусами. Первое построение, зычный голос капитана, обещающего сделать из них слабое подобие Райанского Волка или, ха-ха, утопить. Гребля. Тяжелое неструганое весло, занозы и «хорошо, что нас вместе на весло посадили, да, Алан?».

Учения.

— А ты неплохо сражаешься, парень. Военная школа?

— Наставник Рох с Острова Сладкой Росы.

Недоверчивый прищур капитана, шелест голосов за спиной, косые взгляды старослужащих матросов, восхищенный Эрси:

— Так ты Искусник?

— Я не доучился.

Первый шторм, трюм, где ему, самому высокому из команды, воды почти по грудь. Нескончаемые ведра — он как заведенный подает их наверх одно за другим. А на голове — крысеныш. Маленький, с ладонь размером, с красными бусинками глаз и голым розовым хвостом, он цепко держится коготками за волосы.

Учения. «Тироххскую Деву» атакуют одномачтовая галера и юркая фелюка. Упавший ворон[4]проламывает палубу, и на борт «Девы» один за другим прыгают условные враги, размахивающие деревянным оружием.

— А-лан! А-лан! — скандирует команда «Девы», глядя, как он, танцуя с лучами, вышвыривает нападающих за борт.

— Отдай парня мне, Ноур.

— Перетолчешься, Фрайс.

— Три золотых даю.

— Перетолчешься.

— Три золотых и бутылку черного вина!

— Иди на хрен… Ривейра, отставить! Отставить, твою мать! Что за балаган ты устроил?..

— Прошу прощения, господин капитан.

Его назначили командиром десятки. А спустя два дня разжаловали в рядовые матросы.

— Извини, Ривейра. Приказ пришел сверху.

И снова учения…

Первый бой — уничтожение пиратской эскадры. Свист стрел, дрожание древков в щите, толчок — он едва удержался на ногах, когда «Дева» протаранила шебеку. Полуторный меч, чужая палуба, чья-то раззявленная рожа, палаш — он едва успел пригнуться, попытка — на инстинктах — уйти в транс и дикая головная боль. Если бы не Эрси, он бы утонул, свалившись за борт.

— Спасибо…

— Что с тобой было?

— Не знаю.

Стоянка в порту, отдых.

— Ривейра, тебе запрещено покидать корабль.

— Совсем?!

— Совсем.

— Приказ оттуда, — мотнул он головой в сторону материка, — да?

Едва заметно качающаяся палуба под ногами, низкое осеннее небо, промозглая сырость… Огни Светлого Эллиса[5]на мачтах, на парусах. Гамак. Клопы. Крыс — толстый, отъевшийся, наглый.

— Кто такая Лаура, Алан?

— Отвали.

— Она хоть красивая?

— Очень.

— Расскажи!..

Крыс переполз с плеча на живот, сидит тушканом, чистит усы.

— Она самая замечательная девушка на свете… Улыбка Посланницы Светлых, глаза, как меотские сапфиры, волосы — янтарь под солнцем… — Он вдруг усмехнулся. — А еще у нее ручная пантера, и она, даже не запыхавшись, может задать перцу всем на этом корабле, включая меня.

— Врешь!

— Не хочешь — не верь…

Патрулирование, маневры, сопровождение торговых судов, яхт… Редкие гражданские пассажиры. Учения. Бои. Подавление мятежей. Маневры. Учения. Патрулирование. Сопровождение. Гражданские.

Леди Галия. Все такая же красивая, нервная, желчная. С брачным браслетом на руке. Она мазнула по нему равнодушным взглядом, насмешливо подняла бровь, заметив интерес рослого солдата, и вдруг — узнала. А он как завороженный смотрел на узорный серебристый металл, и ужас предчувствия шевелился в его животе клубком ядовитых змей.