поверь, – подруга как будто подслушивает мои мысли. – Если бы дело было только в ребенке, то после…, – запинается, – того, что случилось, он бы сделал все, чтобы ты от него ушла. Ни один мужчина не будет держать возле себя женщину, которая ему совсем неинтересна.

Я хочу возразить, но тут происходит то, что заставляет меня забыть о собственных мыслях и проблемах.

На кухню босыми ногами шлепает…маленькая девочка. Она потирает кулачками глаза и смешно зевает.

Я знаю, что Сабина выросла в детдоме. Знаю, что у нее нет ни братьев, ни сестер. Но, может…

– Мамочка, я тебя потеряла, – выдает малышка тоненьким голоском, развеивая мои последние сомнения.

Дочь. У Сабины есть дочь. А я совершенно об этом не знала! За все годы знакомства ни одного повода, ни одного намека!

Тем временем малышка забирается к матери на колени, и Сабина тут же обнимает и крепко прижимает дочь к себе. Девчонка в упор рассматривает меня, склонив голову набок. Они похожи, как две капли воды: те же светлые волосы, нос, губы, которые они даже закусывают одинаково! Только вот глаза у девочки светлые, яркие и пронзительные. Где-то я уже видела такой взгляд…

– Прости, – тихо произносит Сабина, глядя на меня с долей вины во взгляде. – Я не могла иначе…

– Поделишься?

Отрицательно мотает головой, показывая взглядом на малышку.

– Это долгая история. Как-нибудь в другой раз.

Я поднимаюсь со своего места и улыбаюсь, глядя на девочек. А ведь мы с моей Викулей могли бы тоже…

– Я, пожалуй, пойду, мне пора. Спасибо огромное за помощь и поддержку, Саби.

– Не обижайся, Аврора! Я, правда, не могла иначе! – Сабина вскакивает со своего места, и я явственно слышу в ее голосе нотки отчаяния.

– Никаких обид…– оборачиваюсь, и слова застревают в горле.

Взгляд. Вот, где я его видела.

Я смотрю на фотографию Роберта Штефана, мужа Сабины. И ее непосредственного босса.

– Так…– перевожу взгляд на малышку в руках подруги и обратно на фото. – Девочка…

Сабина делает страшные глаза, призывая меня молчать. Послушно захлопываю рот и подаю знак подруге, что в следующий раз она не отвертится от серьезного и обстоятельного разговора.

– Что ты все-таки решила делать? – интересуется подруга, глядя, как я одеваюсь.

– Решила последовать твоему совету, – отвечаю, улыбаясь и впервые испытывая спокойствие на душе.

Я действительно собираюсь сделать то, что посоветовала мне подруга: отойду в сторону и позволю Артему быть мужчиной.

Глава 38

Артем

После ухода Авроры я так и не смог вернуться в свой дом. Там все напоминает о ней, без нее он пуст, и я чувствую себя чужим там. Поэтому я ночую в городской квартире, либо же прямо в офисе на диване. Подчиненные, конечно, начали уже косо смотреть, и по офису поползли слухи, но мне плевать. Я дал себе слово: вернусь в этот дом только вместе с Авророй и Викулей.

Викуля.

Про себя я называю малышку, которую никогда не видел, именно так. Все, что у меня есть – это снимок УЗИ. И вера, что обязательно ее найду. Ведь я дал слово Авроре. И это единственное условие, при котором я смогу ее вернуть в наш дом.

– Здравствуй, Богдан. Ну, что у тебя? – я, как обычно, вхожу в кабинет начальника службы безопасности с двумя стаканами крепкого кофе. Пожимаю подчиненному руку и падаю на свободный стул.

– Негусто. Пробиваю новый адрес акушерки, жду результаты от пацанов.

– Той самой? – я даже выпрямляюсь на стуле.

– Да, что присутствовала на родах у вашей супруги. Кстати, есть подвижки по видео. Но тут боюсь что-либо говорить…

– Понял. Тогда просто ждем.

Ожидание – худшее, что можно себе представить в этой жизни. Когда сделать ничего не можешь, да и в принципе от тебя ничего не зависит. Оно выматывает и сводит с ума.

– Есть! – громко извещает Богдан, а я аж подпрыгиваю на месте, кидаясь к компьютеру. – Вот адрес, – и сразу же открывает его на карте города.

– Не хило ее так занесло, – присвистываю, глядя на экран. – Это же даже не город, область. И район не самый лучший…Что она там забыла?

– Понятия не имею. Она и всплыла-то чисто случайно. Сейчас съезжу и узнаю, – Богдан поднимается со своего места, но останавливаю его, положив руку на плечо.

– Спасибо, но я сам. Я знаю, о чем спрашивать. И как, – добавляю мрачно, представляя во всех красках, что сотворю с девушкой, если она и правда причастна к тому кошмару, что произошел с Авророй.

Я уже взялся за ручку двери кабинета, как меня останавливает удивленный голос Богдана:

– Записи прислали. Парни откуда-то таки достали.

В голове буквально на долю секунды небольшой диссонанс: ехать к акушерке выбивать ответы на вопросы или же посмотреть видео? Принимаю решение все же остаться и глянуть записи с камер. Девушка «ждала» столько недель, подождет и еще час. А записи позволят все же размотать этот чертов клубок.

Богдан ставит на ускоренный режим и останавливает там, где привозят Аврору. Я со всей силы вцепляюсь в край стола: нахлынули воспоминания того злополучного дня, а особенно того, как плохо, невыносимо было Авроре. Мне кажется, я до сих пор чувствую ее боль. Такое невозможно забыть, даже если и исход будет счастливым.

По мере просмотра записей мое волнение нарастает. А что, если все же все было именно так, как сказали врачи? Что если вся история от Авроры – всего лишь защитная реакция организма, который отказывается принимать смерть ребенка?

Эти мысли проносятся в голове буквально доли секунды. Ровно до одного очень странного момента.

– Кажется, оно, Артем Васильевич…, – бормочет Богдан, приближая картинку.

– Вижу, – цежу, ломая напополам зажатую в руках ручку.

Сука!

Тварь!!

Лично уничтожу!

После командировки и ее выходки в отеле я догадывался, что без Инги не обошлось. Признаться, я грешил на Мирона, думал, это его изощренная месть мне, все же не зря он появился на пороге моего дома. Но чтобы Инга сыграла главную роль…

Богдан ставит на паузу запись на моменте, когда Инга входит в кабинет врача сразу после него.

– Какие будут указания, Артем Васильевич? Ехать к вашей бывшей жене?

– Неееееет, дорогой, – тяну, не сводя взгляда с картинки. Но я давно не смотрю на изображение – мысленно я вручную изощренно казню бывшую жену. – Тут я уже сам разберусь. И только сам.

Богдан смотрит на меня, очевидно, даже ему, через многое прошедшему вместе со мной, не по себе от моего тона. И не зря. Потому что