поднимать руку на больного и слабоумного человека, — глаза её сияли презрением. Надо же: она заступилась за меня — поразительно. — У Астрид всегда были проблемы с головой. Разве вы не знали?

Сука. Она не заступалась, а продолжала унижать и втаптывать в грязь всё сильнее и сильнее, уничтожая в глазах других людей. Спокойно, Астрид. Я уговаривала себя подождать ещё пару мгновений, а потом уже сорваться на крик и испепелить их всех, оставляя только груду золы, что будет медленно кружиться в воздухе и плавно опускаться на землю, будто снег.

— Пустите нас, я проведу её к убогому, — Сигрид пихнула часовых и, сняв с шеи ключ, отперла дверь темницы и потянулась к ближайшему факелу. Любопытство подначивало спросить, за какие заслуги Бешеная была удостоена чести носить подобный ключ, но я сдержалась, ибо она всё равно не ответила бы.

Низкие коридоры давили, а в нос стойко бил запах тухлятины и крови. Драные тени от факела прыгали по земляным стенам и едва подсвечивали маленькие камеры, в которых жались заключенные, мрачно глядящие снизу вверх. Одни смиренно сидели на полу, закрыв глаза, и принимали свою участь, понимая неизбежность. Рядом с ними ютились в уголках пленные, стонущие от побоев и прикрывающие раненые тела. Были и те, кто совал руки через решётку, пытаясь дотянуться до нас и схватить, выкрикивая мерзости и опуская отвратительные шуточки, от которых полыхали уши. Около двадцати заключённых были заперты здесь, в грязи и мерзости, в которой виноваты сами. Может, были и те, кого осудили по незнанию или же специально, как Эймунда, но добиться правды мало кому удастся вопреки словам о справедливом суде конунга.

Голова кружилась от смрада, зов сейда затмевал рассудок, и реальность норовила уйти из-под ног, но я только кусала до крови щёки и брела следом за Бешеной. Надо увидеть Эймунда, помочь ему и вызволить отсюда, чего бы оно мне ни стоило.

Сигрид остановилась около самой дальней каморки и демонстративно отошла в сторону с мерзким оскалом на губах, а я невольно ахнула от ужаса.

— Эймунд! — я вцепилась в решётку, пытаясь сорвать с петель.

Колдун лежал на земле, а грудь его едва поднималась под лохмотьями, пропитанными насквозь кровью. Багряные пятна проступали на ногах, руках и груди, порезы, покрытые мерзкой грязной коркой, усеяли его тело, а лицо заплыло от синяков. Шрам на щеке изуродовали ещё больше, а на предплечье виднелись ожоги от кочерги. Окровавленные и лишенные ногтей пальцы топорщились в разные стороны. Ужасно зловонная лужа растеклась под ним, а в углу пищала крыса, не предвещая ничего хорошего.

Слёзы покатились из глаз, а нутро вспыхнуло гневом. Ненависть вытесняла все чувства и мысли, затмевая рассудок. Они за всё ответят. Уничтожу. Скормлю свиньям заживо, чтобы ответили за все унижения. Не ведая, что делала, вцепилась в хангерок Бешеной, злобно крича:

— Мрази! Открой дверь! Сейчас же! Открывай, сука, или убью!

Я схватила её за волосы и вжала её в стену, пиная под колени. Сигрид взвыла и прокрутилась, вырываясь из моих рук.

— Успокойся, Астрид! Ты не в себе! — она грубо тряхнула меня и тут же завопила как Тьодбьёрг от прикосновения. — Астрид! — Бешеная толкнула меня на решетку, об которую я опять приложилась головой и сползла на пол.

Заключенные принялись галдеть и трясти решётки, злорадно хохоча и измываясь над нами, а Эймунд даже не дёрнулся. На крики прибежали часовые вместе с Вальгардом и Сигурдом, появившимся здесь явно благодаря чуду.

— Молчать! — рявкнул Вальгард, ударяя топором по решёткам и отгоняя пленных. Он как вихрь пронёсся по коридору и наклонился ко мне, обнимая за плечи.

— Что тут произошло? — Харальдсон выжидательно уставился на меня и Сигрид, зажимающую ладонь. — Вы ранены?

Часовой вышел вперёд и протараторил:

— Младая госпожа пыталась пробраться в темницу, чтобы навестить некого колдуна. Приказа от господина хэрсира мы не получали, а потому отказали. Тогда начался скандал, и если бы не госпожа Сигрид, то неизвестно, чем бы всё закончилось. Видимо, здесь они повздорили, и девица решила напасть. Знаете, её нрав…

Брат мрачно взглянул на воина, заставляя его умолкнуть на полуслове и виновато пятиться, вжимаясь в стену.

— Не предстало разводить сплетни перед заключёнными и веселить их ещё больше, — холодно произнёс он, крепко придерживая меня. — Сигурд, помоги, пожалуйста, госпоже Сигрид выйти отсюда и залечить её раны. Уверен, что произошло недоразумение.

Бешеная раздражённо цокнула:

— Твоя сестра сошла с ума, Вальгард. Cдался ей этот полудохлый так, что она чуть не убила меня. Я, конечно, знала, что у неё проблемы с головой, но не настолько же.

Происходящее всё больше и больше доходило до абсурда, пропитанного непониманием и всеобщим презрением. Не в силах этого больше выносить, я устало произнесла, опираясь на брата:

— Они заперли и пытали здесь колдуна, что спас меня на Утёсе. Тьодбьёрг сказала, что он при смерти, и я не могла не попытаться вызволить его отсюда. Человек рисковал жизнью, не бросил меня, а защитил и не позволил умереть, и в награду за это его обрекли на пытки. Где же хвалёная справедливость конунга?

Сигурд мгновенно ощетинился, норовя отчитать меня, но под хмурым взглядом Вальгарда деловито повернулся к часовым:

— Это так? — Воины молчали, не решая перечить. — Понятно. Что ж, — протянул он, выпрямляя спину и подходя вплотную к ним, — я лично разберусь со всем происходящим, и если колдуна действительно пытали без причины, вас ждёт такая же участь.

Я устало повисла на плече брата, но уходить не собиралась, пока Эймунда не освободят. Сигрид демонстративно отвернулась и двинулась прочь из темниц под улюлюканье пленных. Часовые же топтались, не зная, куда себя девать.

— Астрид, — тихо начал брат, — оставаться здесь сейчас нет смысла. Пожалуйста, позволь проводить тебя домой, а после мы с Сигурдом что-нибудь придумаем. Обещаю, что не оставим господина Эймунда в беде. Здесь не лучшее место для обсуждения и споров. Особенно в твоём состоянии.

— Моё состояние было бы хуже, если бы не он, — огрызнулась я, заставляя брата нахмуриться.

В глубине души понимала, что он был прав, как и всегда. Без позволения Дьярви или конунга никто не мог вытащить Эймунда из темницы, как бы того не хотелось. Идея прийти сюда изначально была обречена на провал, но я хотя бы увидела его и убедилась, что он жив. Однако состояние было ужасным, и Хель будто уже тянула руки к Эймунду.

Взглянув последний раз на измученное тело колдуна, всё же, держась за Вальгарда, вышла прочь под улюлюканье пленных, что покрывали нас проклятиями или же