старшем Сергееве, — не будем загадывать, противодействие ожидается серьёзное…

Государь Император на короткий миг замер, лишив своё чело весёлых морщинок, снова став тем чьё слово Закон.

— За то, что внучек, пусть и не зная, сберегли, Род Сергеевых получит отдельную награду, о том мы чуть позже со Львом Аристарховичем поговорим. Империя Корё сейчас идеальный вариант для защиты детей, этот год нужно прожить в обороне, но не в затворничестве, это важно. Добрососедские отношения двух империй сильны как никогда, усилим контингент военной базы в Пхеньяне, добавим в Сеул подразделение имперской охраны, у нас железный повод есть. Дворцу на Холме будет в радость получить такой рычаг влияния. Сначала Сеул стал Святым Градом, безмерно усилив власть Императора, теперь на весь Мир станет известно о самом надёжном месте на свете. Передвинув на восток точку принятия решений, проведём осенний Саммит глав Оси в столице Империи Корё, сегодня же поставлю задачу МИДу.

Император бросив взгляд на часы, встал, тем самым подняв своих собеседников.

— Евгений Львович, Ольга Ченыновна, — Император указал на открывшуюся потайную дверь, — идите переодевайтесь к венчанию, мы с вашим батюшкой подойдем в церковь через полчаса.

Молчаливый гвардеец довёл их с мужем, по узкому коридору, освещённому старыми светильниками с тусклыми лампами накаливания, до пятой по счёту двери довёл. Предупредительно открыв её с лёгким поклоном предложил войти в яркое, после коридора, пространство большой комнаты.

Предупредительные слуги, стилисты, два визажиста, повешенные на манекенах платья, парикмахеры, бросившиеся к ней со своими расчёсками, всё было неожиданно и ураганно быстро.

Платья менялись быстро, за ширмой стояло огромное зеркало в рост на подставке, впрочем, она себя не успевала в нём рассмотреть, две молодящиеся женщины с короткими, популярными в этом году прическами рулили процессом отсматривая наряды.

Наконец очередное платье осталось на живом манекене, только, она ни как не могла себя рассмотреть, перед лицом мелькали руки, периодически меняясь, сначала стилиста, потом парикмахера.

Момент, когда марафон булавок, ножниц с расчёсками и губной помады, закончился, она не заметила. Просто, вдруг, увидела перед собой красивую незнакомку в белом подвенечном платье и не сразу признала в красавице себя.

Белое, облегающее платье в пол, перехваченное в талии широким серебристым поясом, завязанным на пояснице красивым, большим, строгих форм, бантом. Короткие рукава, открывающие руки по самое предплечье, компенсировались длинными, выше локтя, перчатками. Круглое декольте, открывающее шею, украшено винтажным ожерельем белого золота, с огромным диамантидом овальной формы. Неброский макияж, подчёркивающий острые восточные скулы, и чёрные, цвета воронова крыла, волосы, уложенные в сложную, высокую причёску с огромным количеством шпилек с жемчужными головками.

Ми Сук, поражённая увиденным, не сразу заметила мужа, одетого в строгий, дорогого сукна, костюм цвета тёмного серебра, восхищённо взирающего на её отражение из-за спины.

— Милая! Ты бесподобно красива.

— Нужно было тринадцать лет, что бы ты заметил, — немного ворчливо, но очень довольная услышанным, ответила, тут же добавив озарённая мыслью, — милый, а ведь теперь у наших девочек появится отчество, как тебе — Светлана Евгеньевна? Алина Евгеньевна?

— Теперь у Юрки появится полное право поменять статус, с младшего брата, на старшего, — муж приобнял её сзади, стараясь не коснуться банта, — как ты на это смотришь?

— Положительно, — она счастливо засмеялась, зажмурив от удовольствия глаза.

Глава 7

Очнулся сразу, рывком, осознав себя лежащим на холодном столе, связанным по рукам и ногам.

Не открывая глаз, потянулся к своему солнышку. Здесь родное со мной, горит мягко согревая моё «Я».

— Со Хён! — вспомнив залитое кровью лицо, дёрнулся в безуспешной попытке встать.

Не получилось, лоб притянут к поверхности, затылок холодит металлом, вокруг кромешная темнота.

— Василий! — и снова облом, кот не появился, сердце сжалось, холодея от ощущения потери, я заорал во весь голос, — Васи-и-и-ли-ий!

Память тут же подсунула яркую картинку влипания моего фамильяра в стенку ресторанчика и странный дым.

Сделав пару глубоких вдохов, успокоился. Голова не шевелится, похоже привязан кожаным ремнём, руки, ноги, тоже притянуты к металлической поверхности. Пальцы шевелятся, ощупываю подушечками пальцев холодный, шершавый металл, странно, но ассоциация подсунула старый, алюминиевый тазик которым пользовался в офицерской общаге, устраивая холостяцкие постирушки.

Подвигал тазом, вроде что-то есть, непонятно, по ощущениям нечто лежит на животе и трётся об одежду.

Так, нужно освобождаться из пут самостоятельно. Представив в правой руке нож, потянулся к его тяжести, ощущениям шершавости ручки. Мой старый, складной нож. И снова облом.

Пустота.

Точно это ощущение пустоты, вот что зудело на краю сознания, прямо с момента как очнулся.

Так, только не паниковать. С усилием освобождаю разум, погружаясь в медитативное состояние осознанного транса.

Состояние здоровья норма, нарушений ауры тонкого тела нет. Солнышко мягко светит, моя сила со мной. Справлюсь.

Открыв глаза, решив подсветить темноту, с лёгкостью формирую яркий шарик плазмы.

Блин. Ярко до белых зайчиков, радостно заскакавших по зажмуренным векам.

Шарик плазмы, сияя электросваркой, отлетел за голову, повинуясь моему желанию. Осторожно, щуря глаза, приоткрываю веки. Зрение фокусируется не сразу, что это, потолок?

Каменная, ровная поверхность, похожая на брусчатку Красной площади, раскинулась перед моим взором. Странный потолок если честно, хотя вижу не много, голова зафиксирована жёстко, а одними глазами много не увидишь. Стен не вижу, значит, скорее всего, комната большая.

Потянул светляка к голове, решил попробовать пережечь ремень фиксирующий голову.

Запахло палёным, треск горящих волос подсказал о провале операции освобождения.

Темнота.

Попробовать ещё раз, боль, если что, перетерплю.

Страшно.

Воображение рисует сначала моё отрезанное ухо, потом безголовую демоницу, не ну его нафиг, думать нужно.

Лежу. Думаю. Холодно.

Холод стал ощутим, точно, метал стал ледяным, даже не так он стал обжигающе ледяным.

Действуя на голых эмоция, подстёгиваемый страхом, вцепился аурным щупом в ремень стягивающий лоб.

Рывок.

Звонкий звук лопнувшего металла. Голова свободна.

Теперь руки.

Есть. Свобода.

Ноги.

Тут же падаю вверх повиснув на широком ремне, больно резанувшим живот.

Что за хрень такая. Темнота дезориентирует полностью, поменяв чувство верха с низом.

Вцепившись обеими руками в широкий, явно толстой кожи ремень, делаю силовой переворот вперёд, борясь со страхом удариться ногами о темноту.

Глаза закрыты. Страшно. Внизу, по ощущениям, бездна, отпущу