убийствами, а также их неизбежными аналогами - освободительными и контрповстанческими войнами, масштабы которых мы только сейчас начинаем оценивать. На ночной стороне располагались концентрационные лагеря и процессы истребления, свидетелями которых были многие выжившие, в том числе Жан Амери, читатель Фанона, в котором он нашел не просто собеседника, а практически родителя. А также, как хорошо заметила Ханна Арендт и позднее Мишель Фуко, связывающие обе стороны воедино, раса или, если быть точным, расизм.

С точки зрения истории, лагерь появился на пороге двадцатого века (между 1896 и 1907 годами) как часть колониальной войны на Кубе, Филиппинах, в Южной Африке и на контролируемом Германией африканском юго-западе. Лагерь в его современном понимании - это не то же самое, что полицейское перемещение населения, практиковавшееся англичанами в Индии в XVIII веке, в Мексике в 1811 году или в Соединенных Штатах в XIX веке. В данном контексте лагерь был военной мерой, используемой колониальным правительством для массового повторного прессинга гражданского населения, считавшегося враждебным. В общем случае речь шла о том, чтобы систематически подвергать женщин, детей и стариков гонениям, пыткам, принудительному труду и эпидемиям. В Южной Америке первые лагеря появились на Кубе во время Десятилетней войны (1868-78). Позже, в 1896 году, эти категории населения были сконцентрированы в провинциях Сантьяго и Пуэрто-Принсипе испанским генералом Валериано Вейлером. В некоторых регионах, по примеру Санта-Клары, смертность достигала 38 %. Что касается американцев, то они построили множество концентрационных лагерей на Филиппинах в 1899-1902 годах, после того как филиппинские националистические повстанцы начали партизанскую войну, чтобы отстоять свои права.

Концентрационные лагеря, созданные на Филиппинах, относятся исключительно к тяжелой войне - термин, берущий начало в Гражданской войне в США. В то время был принят целый ряд карательных мер. Эти меры вошли в рамки Кодекса Либера 1863 года. Этот кодекс устанавливал множество различий между различными категориями населения, против которых велись повстанческие войны, и самым важным из них было разделение лояльных граждан от нелояльных или предателей.

Нелояльные граждане, в свою очередь, делились на тех, кто заведомо симпатизировал восстанию, хотя и не оказывал ему конкретной помощи, и тех, кто, не обязательно взяв в руки оружие, оказывал объективную поддержку врагу-повстанцу, не будучи ни в малейшей степени к этому принужденным. Согласно Кодексу Либера, командиры вооруженных сил могли обрушить всю тяжесть войны на нелояльных граждан в мятежных провинциях. Естественно, что к предателям в отдельных случаях применялись исключительные карательные меры, которые совсем не применялись к небоевым врагам, прежде всего в периоды регулярных войн. Военный губернатор мог также изгнать этих граждан, которые, кроме того, могли быть подвергнуты переводу, тюремному заключению или крупным штрафам.

Бригадный генерал Артур Макартур принял меры в декабре 1900 года, как и бригадный генерал Дж. Франклин Белл позже, в ноябре 1911 года. В первую очередь речь шла о провинции Батангас, где филиппинское сопротивление было особенно интенсивным. В сельской местности проводились массовые перемещения населения. Были открыты концентрационные лагеря и усилены пытки. Бригадный генерал Джейкоб Х. Смит применил те же методы в провинции Самар. К уже применявшимся зверствам генерал Смит добавил политику выжженной земли, сопровождавшуюся массовыми казнями.

Таким образом, логика концлагерей существовала задолго до ее систематизации и радикализации в Третьем рейхе. В случае с Южной Африкой (с 1889 по 1902 год) британская корона столкнулась с партизанской логикой. В 1899 и 1900 годах эти два врага противостояли друг другу в основном в рамках конвенциональной войны. Оказавшись под невыносимым давлением английских войск, буры вскоре изменили тактику, а их коммандос все больше переходили к партизанской войне. Вместо того чтобы открыто противостоять врагу в виде сформированной армии, буры облачались в гражданское обмундирование и внедрялись в среду местного населения. С этой позиции они могли подвергать английские войска неподходящим преследованиям, которые, не приводя к решающим военным победам, тем не менее значительно снижали боевой дух армии.

Под руководством Горацио Китченера корона отреагировала на это открытием концентрационных лагерей. Узаконенные правительством в декабре 1900 года, эти лагеря были представлены как исключительные меры, направленные на отделение гражданского населения от комбатантов, которых колониальные войска стремились изолировать и уничтожить. Гражданское население, особенно женщины и дети, с тех пор содержались в местах запустения, обнесенных колючей проволокой, где уровень смертности был особенно высок.

Третий рейх добавил к этим моделям колониального происхождения важнейшее измерение: планирование массовой смерти. Так получилось, что немцы уже строили планы массовой смерти на африканском юго-западе в 1904 году, когда гереро впервые столкнулись с принудительным трудом в системе концентрационных лагерей - первым геноцидом двадцатого века. За пределами колоний, на европейской территории, логика концлагеря принимала не только нацистские формы. Она существовала не только во время, но и до и после Второй мировой войны. Например, в 1942 году во Франции насчитывалось около сотни лагерей. Большинство из них появилось во времена Третьей республики Эдуара Даладье, предшествовавшей режиму Виши. В них содержались всевозможные лица, признанные "опасными для национальной обороны и общественной безопасности" - в большинстве случаев люди, бежавшие из своих стран и нашедшие убежище во Франции (немцы и австрийцы, евреи с 1933 года, а затем испанцы, бывшие участники республиканских боев, с 1939 года). Эти и другие места, возникшие в период Виши (Компьень, Ривзальт, Ле-Милль, Гурс, Питивьер, Бон, Дранси и т. д.), стали лабораториями, где произошла определенная радикализация превентивных, репрессивных и карательных мер.

Таким образом, это было время, когда многочисленные фигуры создавались для целей козла отпущения. Многие иностранцы воспринимались если не как враги, то, по крайней мере, как "бесполезные рты", от которых необходимо было избавиться. Они обвинялись в "краже работы и женщин у французов". При Виши медленное потемнение фигуры иностранца достигло своего определяющего момента. Теперь иностранец был лишь деградировавшим биологическим элементом, чьи дефекты и патологии напрямую угрожали целостности национального организма. Осенью 1940 года был принят новый закон, позволяющий пересмотреть все натурализации, выданные с 1927 года. В период с 1940 по 1944 год около пятнадцати тысяч человек были лишены французского гражданства и "стали государством-меньше".

Вернемся к колониальным концентрационным лагерям; следует уточнить, что изначально они не были лагерями, предназначенными для истребления, если говорить прямо. Что касается, в частности, европейского случая, то многие историки предлагают провести различие между вселенной лагерей для переселенцев, концентрационных лагерей, предназначенных для нееврейских народов, и лагерей уничтожения, в которых совершался иудоцид, - между лагерями, предназначенными для приема политических врагов, и центрами смерти как таковыми. Действительно, не все лагеря были направлены на программирование смерти. Поэтому важно различать концлагерные меры в строгом смысле слова