Сиони вдруг подумала об Энис Хэттер, но поспешно выкинула эти мысли из головы. Сегодня она шляется по сердцу Эмери, а не по своему собственному.

Увидев чью-то черную шевелюру, Сиони вздрогнула, но это оказалась всего лишь девочка, моложе Сиони и имевшая сходство с Лирой, правда, лицо у нее было покруглее и линия носа порезче.

Однако Сиони скрипнула зубами и вполголоса произнесла:

– Кто знает, с чем мы здесь столкнемся, Фенхель…

Она была вынуждена признаться себе, что спонтанный всплеск ностальгических школьных воспоминаний не очень соответствует тому настроению, которое породили в ней предыдущие видения сердца Тейна.

Сейчас ей надлежит быть начеку, постараться не упустить ни единой детали и надеяться на любопытство Фенхеля. Он-то не оставит необычное без внимания!

Сиони прикоснулась к цепи-щиту, обнимающей ее грудь. Если звенья и пострадали от воды и крови, то они уже успели восстановиться и высохнуть. Отлично! Хорошо бы еще Сложить на твердом школьном полу пару-тройку птиц, подумала Сиони, но быстро отвергла эту идею. Слабенькое бумажное сердце, которое она вложила Тейну, не позволяло ей свободно распоряжаться временем.

Придется ей для самообороны положиться на магию щита и веера.

Сиони пробиралась по коридору, по обеим сторонам которого тянулись крючки для одежды и шкафчики с книгами, помятыми тетрадками и коробками для завтраков. Подростки, вырвавшиеся на свободу, никак не могли угомониться. Сперва Сиони пыталась уклоняться от столкновений, но потом махнула на все рукой. Когда она шла прямо, ученики попросту проходили сквозь Сиони, напоминая ей о том, что она чужеродная аномалия или призрак. И она, и Фенхель.

Но вот рассосалась основная масса учеников, подгоняемая миссис Гудвезер (кстати, та преподавала алгебру в классе Сиони, но была полнее и моложе, чем в ее собственных воспоминаниях). Учительница прошагала мимо, шурша обтягивающей красной юбкой, а Сиони увидела группу мальчишек. Трое стояли, четвертый сидел на полу с книгой на коленях. В руках он держал Сложенный лист бумаги. Сиони кинулась к нему.

– Э-э… – начала она и осеклась на полуслове.

Сиони ошиблась.

Да, он был курчавым брюнетом, но его изрытая оспой кожа оказалась чересчур бледной, а нос – слишком острым. К тому же он носил очки в изящной тонкой оправе. Кисти его рук покрывали (в точности как у Сиони) бесчисленные веснушки, а глаза имели светло-карий, а вовсе не зеленый оттенок.

Зато Сиони распознала бумажный предмет, который он вертел и так и сяк. Эта была «коробка случайностей». Или ее заготовка.

– Думаешь, бумага – это единственное, что согласится даться тебе в руки? – спросил один из стоящих, и его спутники захихикали. – Или у тебя нет ничего лучше, а, Прит? Думаю, ты попусту занимаешь свое место!

Сиони обошла мальчишек стороной. Она не выносила наглых задир, но уповала на то, что видение позволит ей пообщаться с ними хотя бы косвенным образом. Однако едва Сиони открыла рот для отповеди, как слова застряли у нее где-то между нёбом и языком и высыпались из губ нечленораздельным бормотанием.

У мальчишки, который дразнил парня в очках, были коротко подстриженные эбеново-черные волосы и ярко-зеленые глаза.

Эмери.

Он был непохож на себя – юный и долговязый Эмери Тейн. Наверное, он рос как на дрожжах, поскольку уже на полголовы возвышался над своими товарищами. Что за незрелый юнец! Вряд ли ему даже исполнилось семнадцать, подумала Сиони.

Она пристально посмотрела на его худое лицо, узкий подбородок и не увидела в зеленых глазах Эмери ни единого намека на сострадание. Только желание поиздеваться, как частенько бывает у подростков.

– Ты оглох, что ли? – спросил мальчишку в очках какой-то дружок Эмери – круглый крепыш – и толкнул Прита ногой. – Тебе что, заняться нечем? Ишь расселся у нас на пути!

Прит помрачнел и нахмурился. Он хотел расправить «коробку случайностей» на книге – учебнике астрономии, – чтобы сделать следующую Складку, но Эмери подсунул носок башмака между коленями Прита и поддел книгу. Она вылетела из рук Прита, перевернулась в воздухе, шлепнулась на «коробку случайностей» и смяла ее. Не настолько сильно, чтобы испортить ее окончательно, но все же изрядно сплющила бумажный макет.

Эмери и его дружки расхохотались, а Прит молча подобрал «Астрономию» и встал. Он повернулся спиной к Эмери – гонимых всегда учат поступать именно так. «Игнорируй их, дорогая», – советовала Сиони мать в подобных ситуациях, но Сиони знала по собственному опыту, что, старательно не замечая свиней, от них не избавишься. В ее памяти всплыл облик здоровяка Микеля Филсдона, который в седьмом классе, когда у Сиони еще не выровнялись зубы, прозвал ее моржом. Она упорно игнорировала Филсдона целых два года, но бесконечные издевки становились только изощреннее. Так продолжалось вплоть до перехода в среднюю школу – там, в первый же день, Сиони налетела на Микеля, яростно выпалила ему все, что о нем думала, и заставила его прекратить хамские «забавы». С тех пор Сиони не сомневалась, что хулиганы понимают самый примитивный и недвусмысленный отпор. Микель после того случая стал ее избегать.

– Учись защищаться, – неожиданно вырвалось у нее.

Прит, конечно, ничего не ответил.

Эмери толкнул Прита плечом, и тот споткнулся.

– Побыстрее не можешь, бумажная кукла?

Прит ускорил шаг и скрылся в многолюдном коридоре.

Сиони стиснула губы.

– Ты в курсе, что был настоящим подонком? – обратилась она к Эмери.

Эмери наклонился, поднял с пола бумажный пакет – бедняга Прит забыл свой завтрак – и полез внутрь. Приятели пытались подсмотреть ему под локоть, что же находится внутри.

– Чур, печенье мое! – заявил подхалим.

Эмери выхватил румяное яблоко, швырнул пакет своему спутнику. Затем устроился прямо на полу, вытянул тощие ноги и, обтерев яблоко о рукав, откусил кусок.

Впрочем, он отвлекся и выудил из-под себя приземистую лягушку – еще одно изделие Прита. Усмехнувшись набитым ртом, Эмери смял ее в кулаке и, буркнув «Во, балбес!», кинул бумажный комок в проходившую мимо темнокожую девушку. Та сердито покосилась на Эмери, но пошла дальше, не сказав ни слова.

– Нам пора, Фенхель! – позвала Сиони собачку и, не оглядываясь на будущего Бумажного мага, зашагала по коридору.

Спустя минуту она позволила себе вздохнуть. Ладно, это уже в прошлом. И расстраиваться из-за него нет никакого смысла.

– Однако надо спросить у вас, что же изменило ваше отношение к Складыванию. Надеюсь, вы попросили у него прощения, – произнесла она вслух.

Ученики разбредались по классным комнатам. Вскоре коридор опустел, и Сиони заметила двустворчатую дверь, которая вела наружу. Возможно, выход приведет ее в очередное темное видение сердца Эмери Тейна или перебросит в третью камеру, которую Сиони еще предстояло увидеть воочию. Она надеялась на второй вариант: ей нужно было поскорее удрать из ловушки Лиры, а единственный путь для этого – пройти сердце Тейна насквозь.