клинок инкрустирован матово-черными камнями – предположительно, обсидианом. – Броское прозвище, как считаешь?

Я считаю, что он грязное пятно на своей расе… на всем нашем мире, но не озвучиваю своего мнения: не потому, что боюсь получить его новой игрушкой в сердце – он слишком жаждет магии в моей крови, чтобы меня убить, – а потому что он настолько же взрывоопасный, как динамитная шашка, фитиль которой готов зажечься от малейшей искорки. Я отказываюсь становиться этой искоркой: только богам известно, сколько хаоса Данте Реджио способен обрушить на Люче.

Он постукивает кинжалом по раскрытой ладони.

– Как странно, что тебе не по душе клетка: Мериам заколдовала ее тебя обезопасить.

– Фейри могут открыть ее в любое время, так что нет, мне там небезопасно. Кроме того, это клетка. – Я спускаюсь еще на одну ступень. – Желаете забраться внутрь и проверить, насколько там уютно, Маэцца?

Его губы растягиваются в ухмылке.

– Мериам защитила ее и от фейри, так что я не могу в нее «забраться».

Я оборачиваюсь на золотой загон.

– Неужели ты не знала? – Данте вертит кинжал, от которого отражается луч света.

– Не знала. – Я подцепляю прядь волос и нервным движением заправляю за ухо.

– Удивительно, что Юстус позабыл поделиться этим с тобой, учитывая, сколько он тебе рассказывает.

Бегущий по венам адреналин поступает в желудок и превращает его в камень. Побелевшими пальцами сжимаю лестницу: может, подняться обратно? Вот только что потом? Меня запрут внутри. Клетка не пропускает фейри, но также и кровную магию. Кроме того, хватит с меня плена! Я хочу свободы и смерти Данте. Кроме того, бегство только подтвердит подозрения, а нельзя допустить, чтобы Данте узнал о моем заговоре с генералом.

– Рассказывает? Скорее читает нотации и наказывает. – Я спрыгиваю с последних ступенек, сердце бьется в три раза быстрее. – Юстус Росси ничего так не любит, как делать вид, будто он обладает высоким интеллектом.

Я повожу носом: не пытаются ли меня загнать в ловушку? Пульс успокаивается, когда я улавливаю запах Данте. От него больше не воняет гнилыми морскими водорослями; он пахнет ушедшим временем.

Взгляд перепрыгивает за спину короля – на туннель, кишащий солдатами. Если все пойдет через жопу, я нарисую отпирающую печать там, где это сделал Юстус в прошлый раз, чтобы убраться хоть куда-то. Остается лишь надеяться, что мое прикосновение к кровавому символу скроет путь от тюремщиков.

А теперь… перейдем к главному элементу плана эвакуации.

– Вы в самом деле полагаете, что я торчала бы в этой дыре все это время, будь Юстус на моей стороне, Маэцца? – Я неспешно подхожу к Данте, настолько близко, что груди касается кончик его кинжала. – Он мечтает править Люче через меня.

На грязном шелке, обтягивающем мою грудь, расплывается красное пятнышко. Данте отводит руку и в ужасе пялится на нанесенную мне рану. Любопытно, что он теперь боится причинить мне боль, когда совсем недавно с таким удовольствием разрезал мне кожу ради крови…

Вероятно, он решает, что вид крови на клинке не вызывает у него отвращения, поскольку он крутит лезвие перед лицом, жестокие голубые глаза загораются от благоговения.

– Как же мне не терпится вонзить этот клинок в сердце Лоркана. Представь себе его удивление, когда он поймет, чья кровь украла у него человечность!

Его слова хлещут меня, как плети из колючей проволоки, которыми, говорят, пользовались люди во время Магнабеллума. Когда я училась в Скола Куори, я верила всему, что рассказывали мои профессора-фейри, однако теперь подвергаю сомнению каждый урок, который мне преподавали.

– Ластра, завяжи моей жене руки за спиной.

Я бледнею: так я не смогу нарисовать печать.

– Разве вам не понадобятся мои запястья для урока? – Я вытягиваю руки перед собой. – Лучше завязать спереди, чтобы потом не мучаться.

Ластра подходит к Данте, на ладонях искрится зеленая магия.

– Маэцца? Что мне сделать?

– Делай, как я велел. – Данте разворачивается на пятках, золотые шпоры звенят, когда он уходит в туннель. – За спиной! – рявкает он. Резкий звук разносится по затхлому воздуху.

По позвоночнику пробегает холодок. Вряд ли он боится моих кулаков, поэтому его настойчивое желание связать мои руки за спиной может означать только одно: он знает, что Мериам высвободила мою магию.

Он. На хрен. Знает!

Остается лишь молиться, что он не в курсе о плане Юстуса запереть нас в хранилище. Прошу, судьба, дай нам преимущество. Умоляю!

О, как бы мне сейчас не помешала предсказательница. Я пытаюсь закинуть разум обратно в голову Бронвен, но, вероятно, я слишком сосредоточена на настоящем, поскольку остаюсь в туннеле. Я поддерживаю пошатнувшийся дух напоминанием о том, что она видела смерть Данте.

Мне самой предстоит убедиться, что он умрет от моего клинка, а не от когтей Лоркана.

Все закончится сегодня.

Глава 29

– Юстус! – орет Данте, едва достигнув комнаты при хранилище. Его рука по-прежнему сжимает рукоять кинжала.

Юстус неторопливо выходит из хранилища, где на своем троне восседает Мериам: спина прямая, пальцы небрежно обхватывают подлокотник, розовые глаза пристально смотрят на меня.

– Да, Маэцца?

Взгляд дедушки скользит по моим скованным рукам, прежде чем неторопливо обратиться к Ластре. Велит ли он меня освободить? Подчинится ли солдат или обратится за приказом к королю?

Катон, сопровождающий меня от самой камеры, подходит на шаг ближе, и пусть мое внимание приковано к Данте, краем глаза я замечаю, что седовласый сержант слегка касается рукоятки своего меча.

– Твоя жена готова, Росси?

– Готова, ваше величество. – Юстус жестом призывает Данте пройти перед ним, однако Данте разворачивается к нам, голубые глаза сверкают.

– Ластра, Катон, подведите мою чернильницу поближе.

Я ощетиниваюсь. Одно дело, когда я называю себя неодушевленным предметом, совсем другое – когда это делает Данте.

Катон берет меня под локоть, в то время как Ластра с превеликим энтузиазмом толкает меня вперед.

– Я сам, – рычит солдату сержант.

Я пытаюсь высвободить пальцы из волшебных лоз, но с каждым движением они только сильнее впиваются в кожу. Когда мы проходим мимо обсидиановой панели, на которой Юстус нарисовал печать, сердце кричит мне бежать к ней и выбираться. Но у меня руки, на фиг, связаны!

Мериам барабанит пальцами по сияющему золоту.

– Моя внучка не может часами сидеть со связанными за спиной руками: вены пересохнут.

Я пялюсь на Юстуса, однако он не отвечает. Его взгляд сосредоточен на зеленоглазом солдате.

– Моя жена отдала тебе приказ, солдато.

– Я подчиняюсь королю.

Данте вздергивает подбородок чуть выше.

– Ее руки остаются связанными, Росси.

– Ваше величество, будьте благоразумны. – Голос Мериам