и были против его кандидатуры на пост Магистра — еще бы православный самодержец, да еще и женатый, становится главой католического ордена монахов-рыцарей, давший обет целомудрия, им запрещалось жениться и заводить детей.

Но теперь завистники могут умыться горючими слезами — коронация осуществилась.

В дверь комнаты нетерпеливо постучали, Павел бросил взгляд на вошедшего — граф Джуллио Литта в компании высокого рыцаря в темном надвинутом на глаза капюшоне.

— Великий Магистр, простите за вторжение, мы хотели бы в знак нашей признательности сделать вам подарок, — заговорил высоким голосом вошедший рыцарь.

Граф Литта учтиво поклонился.

— Как вы знаете, в нашем досточтимом ордене много лет хранятся священные реликвии — некоторые из них примите от нас в дар.

Рыцарь достал из котомки несколько свертков.

— Это древние реликвии ордена — частица Креста Господня, Филермская икона Божьей Матери и десница Святого Иоанна Крестителя. — Рыцарь по одному вытащил все предметы и продемонстрировал их Павлу.

— Я вас безмерно благодарю за такой небывалый дар. Я обещаю чтить эти реликвии, я завтра же отвезу их в Гатчину. Построю для них специальный храм, — с удивлением рассматривая подарки, ответил Павел.

Рыцарь снова поклонился.

— Но это еще не все, Великий Магистр. Я прибыл, чтобы открыть вам самую важную тайну нашего ордена, — начал он.

— Я вас слушаю, — поторопил его Павел.

Рыцарь молчал, лица его не было видно из-под капюшона, но Павлу показалось, что он внимательно смотрит на Питта.

Тогда император отметил:

— Юлий Помпеевич, спасибо вам огромное, вы можете идти. Позвольте мне поговорить с братом нашего ордена наедине.

Питта недовольно вздохнул, но вышел из кабинета.

— Итак, я вас слушаю.

— Много веков назад священное сокровище рыцарей тамплиеров было спрятано в Запретном городе, где ныне с вами мы и находимся. Прошли века, город был поднят со дна Невы, сокровища были переданы в тайную организацию рыцарей Приорат Сиона, которые много веков сохраняли и оберегали их. Но сейчас вы, как Великий Магистр, должны снова укрыть эту тайну в Запретном городе. Теперь на вас миссия — оберегать и сохранять этот клад, чтобы он не попал в руки непосвященных, ведь тогда великое горе настигнет весь наш мир. Эти артефакты много веков были погребены в Запретном городе, и должны вернуться на свое место, — тихим голосом сообщил монах, поднял свой капюшон, и Павел вздрогнул от удивления.

Санкт-Петербург. Наши дни

— Не трогай его! Я скажу! Я все скажу! — Даша поднялась с места, отцепила от себя ручки окаменевшего Семы и быстрым шагом приблизилась к злодею. — Вот имя Антихриста! — Она вытащила из сумочки плоский камень, который был найден в Михайловском.

— Этот камень? — удивился Шестаков и немного ослабил хватку Темы.

Мальчик этого ждал и постарался воспользоваться ошибкой противника, двинув Шестакова коленом по ноге.

Но удар мальчика не удался, Владимир легко перехватил его ногу и еще сильнее вцепился в ребенка.

— Дурень, такой же, как его влюбленная мамаша. Я сам тебя этому удару учил, неужели ты думаешь, что я его не смогу заблокировать? — захохотал он. — Ну, Дашенька, любовь моя, что там с Антихристом? — обратился он к Безбрежной.

— Вот камень — это ключ. Я давно уже догадалась. Антихристом называли царя Петра Первого, его в народе постоянно сравнивали с Дьяволом. А с древнегреческого «Петра» означает камень. Так что вот имя Антихриста, он ключ, который откроет портал. Отпусти нас, пожалуйста, мы тебе уже не нужны. — Медленно короткими шагами она приближалась к своему сыну.

— Да, звучит логично. Что ж, мы проверим, — ответил Шестаков, он отпустил Тему к матери, и, подталкивая их на второй этаж, захватил с собой Сему, поднялся по кровавой лестнице.

Возле глухой стены он остановился, капнул на камень-ключ несколько капель крови. Камень в этот миг озарился светло-голубым цветом и даже как будто завибрировал в руках.

— Имя Антихриста… Имя Антихриста… Петр, открой сии врата! — громким голосом закричал Шестаков, приложил голубой камень к стене, и вдруг стена завибрировала, раздался гул, по стене прошла голубая трещина, и часть стены отошла в сторону, открыв большой темный проход.

Даша с детьми с ужасом смотрела за сим действом.

Она попыталась удрать, пока Владимир был занят, но тот увидел это и, пригрозив ей пистолетом, направил ее с детьми внутрь прохода.

— Давайте, двигайтесь!

— Но я открыла проход, зачем же?

— За тем! Мне одному, может, скучно идти? И вообще, а вдруг там ловушки какие-нибудь, ну, как в пирамидах. А тут ты мне опять понадобишься! — снова злобно ухмыльнулся он.

Он загнал их в темный проход, освещая путь фонариком телефона. Проход был узкий, выложен красным кирпичом с большими арочными сводами. Воздух в подземелье был затхлым и спертым, было заметно, что сюда много лет никто не заходил.

Даша не могла даже смотреть по сторонам, она буквально тащила на себе упирающихся сыновей, которые практически были без сил от переживаний. Сзади, угрожая пистолетом, двигался Владимир.

Так шли они долго, бесконечно долго. Даша уже устала, ноги были словно свинцовые и почти не двигались, дети начали громко хныкать, а конца краю этому безумному коридору не было.

— Заткни их, и так все устали! — натянуто произнес Володя. — Пусть не ноют, скоро дойдем, вот посмотри, по ногам свежий ветерок чувствуется! Скоро выйдем!

Действительно минут через десять, а может, и пять, а может, сто двадцать пять, Даша уже потеряла счет времени, они добрались до противоположной стены.

— Опять, сим-сим, откройся! — хохотнул Шестаков.

Он приложил голубой камень, и эта стена тоже отошла в сторону.

Они оказались в квадратном темном помещении, но после бесконечного туннеля все были так счастливы, что дети повалились у стены, как снопы колосьев. Даша тоже без сил опустилась с ними рядом.

Как же она устала!

Посреди комнаты стоял большой прямоугольный стол-алтарь, на котором был расположен серебряный ларец с изящной крышкой.

— Вот они! Вот сокровища тамплиеров! Дашка, мы все-таки их нашли! — принялся приплясывать на месте от восторга Шестаков.

— Ты сумасшедший! — простонала Безбрежная и закрыла глаза от усталости.

— Вот они! Они теперь мои! — Шестаков принялся кричать и кружиться на месте.

Он подошел к серебряному ларцу, и только хотел открыть крышку, как Дарья услышала громкий шум шагов. Причем грохотали тяжелые сапоги, грохотали причем совсем рядом.

У Даши затеплилась надежда, что сейчас сюда войдут люди, им помогут, она даже открыла рот, чтобы закричать, но тут же его закрыла, не поверив собственным глазам. Перед ними как будто из воздуха материализовался невысокий человек в старинной треуголке и ботфортах.

Он внимательно взглянул на Владимира, Дашу,