И снова Темный выдернул меня, хотя я не представляла, как он вообще ориентируется в этой беснующейся водяной воронке. Я вцепилась в его плечи, и Шариссар снова поплыл. Но казалось, что чем больше усилий он предпринимает, тем хуже становится. Волна, как живое и чуткое создание моря, окружала нас, погружала и крутила, ударяла о подводные камни и царапала песком. Она словно делала все, чтобы не выпустить двух людей, попавших в ее объятья.

В какой-то момент меня вновь оторвало от Шариссара и потянуло на дно, в самую черноту бездны… И, теряя сознание, я подумала, что лучше бы я вместо барса научилась обращаться в рыбу!..

Губы на моих губах, сильный вдох, заставляющий меня закашлять. Распахнула глаза и уставилась на склонившегося надо мной Шариссара.

— Мы живы? — хрипло выдавила я.

— Я — точно да, а ты не знаю.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь заставить тебя дышать. — Он помог мне сесть.

— Где мы?

— Не знаю. Это же ты нас сюда переместила.

— Я?

Осмотрелась. Мы находились в гроте, покатые своды пещеры слабо мерцали от вкраплений зеленоватого минерала. Черное подземное озеро лежало словно темный бархат, вода в нем казалась тяжелой и плотной.

— Ничего не понимаю…

— Ты переместила нас в это озеро, прежде чем потеряла сознание. — Шариссар осматривал грот, проводя ладонью по каменистым выступам. Я поднялась, пошатнулась, но устояла. Обхватила себя руками, потому что в гроте было прохладно.

— Как у меня это получилось?

— Не знаю. Возможно, ты увидела отражение в воде и переместилась, Лея. Но тебе надо попытаться сделать это снова, потому что выхода отсюда нет. И мы не в мире Искры. И не в Оххароне.

— Я попытаюсь, — неуверенно сказала я. Встала на колени, всматриваясь в поверхность озера. Но она была матовой и ничего не отражала. Сколько я ни смотрела в нее, никакого изменения реальности не происходило.

Шариссар меня не торопил и молчал, но я и сама все сильнее злилась от того, что у меня не получается. В сердцах ударила по черной воде ладонью, расплескав ее.

— Не получается!

— Успокойся. — Теплые руки легли мне на плечи, а я и не знала, что он стоит за спиной. — Попытайся еще раз.

— Я не вижу отражения! Совсем! А без этого мне не удается сместить реальность. Собачий срам, почему я не забрала у Незабудки какую-нибудь блестяшку!

Я снова осмотрела себя с досадой. Ну почему на моей одежде нет ни одной металлической пуговицы или крючка? Ну хоть бы что-нибудь! Размахнулась, чтобы снова ударить по воде, но Темный сдержал мою руку.

— Иди сюда.

Он потянул меня к стене, где слабо мерцали минералы, и положил ладони мне на щеки. Погладил кожу.

— Смотри мне в глаза, Элея. Смотри в глаза. И не бойся. Не думай. Просто смотри…

И я смотрела. Сначала испуганно, нервно, но его теплые поглаживания успокаивали, и страх уходил. Один раз мне показалось, что за спиной, в озере, что-то бухнуло в глубине, но отвернуться Шариссар не позволил.

— Смотри на меня… — прошептал он.

В зеленоватом мерцании минералов его лицо казалось высеченным из камня, а глаза — черно-синими звездами. И я видела в глубине темной синевы свое отражение.

Крошечное и бледное лицо призрачной Элеи, что застыла на краю чужеродного и пугающего озера. Шариссар медленно наклонился, словно хотел меня поцеловать, и я вздрогнула в ожидании этого, сердце подпрыгнуло и заколотилось, а реальность поплыла. И уже проваливаясь за Грань, я увидела огромного трехголового монстра, который вылезал из черноты озера…

— Ну почему мы снова в воде? — взвыла я, когда Темный меня в очередной раз вытащил.

— Потому что ты возвращаешься в то место, откуда ушла, — усмехнулся он.

— Это был не вопрос, а вопль возмущения, — пробурчала я и погребла к берегу. Волны не было, и Море Искры снова лежало безмятежное и спокойное. И, похоже, мы пробыли в другом мире довольно долго, потому что рассвет уже окрасил горизонт.

За моей спиной снова раздался смех.

— Что опять смешного? — возмутилась я, отфыркиваясь и подгребая воду, словно собака.

Но Шариссар не ответил, и, лишь коснувшись ногами песка, я поняла. Замерла, а потом запрыгала на мелководье, разбрызгивая воду.

— Я же плыла! — заорала я. — Шариссар! Ты видел? Я плыла!!! Сама! Без тебя! Я так хотела наконец выбраться на сушу и обсохнуть, что просто взяла и поплыла!

— Я думал, ты так и побежишь к замку, не осознав это. — Темный тоже вышел и отряхнулся, словно зверь.

— Почему ты мне не сказал?

— Если бы я это сделал, ты тут же пошла бы ко дну. Видишь, Лея, плавать ты все-таки научилась. Ты быстро учишься. Всему.

Я снова подпрыгнула от радости и повернула к нему сияющее лицо. От счастья, что все обошлось, что мы вернулись, что я поплыла и даже не испугалась, мне хотелось его расцеловать. И я смутилась своего порыва.

— Спасибо. Что не бросил меня в воде. А теперь… Догоняй, Шариссар! — отвернувшись, я повернулась в сторону замка и прыгнула, на лету меняя облик.

Темный остался где-то в лесу, хотя я не сразу заметила, что его нет. Остановилась, повертелась на месте, высматривая Шариссара, но не увидела. Возмущенно фыркнув, я помчалась к замку. И уже на подходе поняла — что-то не так. С каменных стен свисали бурые водоросли. На дорожке сада валялись мелкие ракушки и морские звезды. А в кустах дикой розы билась серебристая рыбешка.

Я обернулась в человека еще в саду и кинулась к стенам Хандраш. Радость схлынула, смытая волной страха. Еще ничего не понимая, я неслась через двор, со всех сторон наблюдая морских обитателей, словно та самая волна, что билась в море, дошла и до этих стен.

— Но это невозможно! — воскликнула я и метнулась к своей комнате.

Незабудка, она ведь всю ночь была совсем одна! Я пронеслась через двор и ворвалась в двери, с которых тоже свисали водоросли. На миг застыла, пораженная. В нижнем зале воды было выше колена, и в ней плавали предметы и билась рыба. На стенах белели следы соли, столы и стулья перевернуты и засыпаны песком и ракушками, но самое страшное — это тихий плач где-то на галерее. Я метнулась туда, не слыша ничего за стуком своего сердца и моля Богиню, чтобы с моей сестричкой ничего не случилось…

— Лея!

Я резко развернулась, чуть не поскользнувшись на мокром полу.

— Незабудка!

Сестра стояла на верху лестницы, и от облегчения, что она жива, я чуть не расплакалась. Упала перед ней на колени, лихорадочно ощупывая.

— С тобой все хорошо? Ты не поранилась? Не ударилась?