прослушивания и подглядывания, — это когда при необходимости врубается дополнительная охранная система, и железные листы между стен начинают вибрировать от пропускаемого через них электрического тока, чтобы ухо супостата не расслышало ни единого, даже самого ничтожного секрета.

Между названными советскими разведслужбами не существовало, да и до сих пор не существует, коллегиального взаимодействия. Каждый тянет лямку на своем рабочем месте и только в кругу коллег из своей конторы. Да и в жизни «пиджаки» — КГБ, и «сапоги» — ГРУ не особо ладят меж собой, предпочитая общаться исключительно по ведомственному признаку.

Стоит добавить, что даже «чистые» дипломаты, то есть не состоящие на «подкормке» у спецслужб, в массе своей стремятся держаться подальше от разведчиков — неровен час, и на них падет подозрение в шпионаже. А кому охота вылететь из страны пребывания досрочно, да еще со скандалом!

I

Военных разведчиков, как правило, отличает неистребимая выправка, вопиюще диссонирующая с их дипломатическим статусом; стрижка полубокс; въедливый запах дешевого одеколона «Шипр» и говорок, подхваченный за время службы в таежных гарнизонах Забайкалья или в песках Средней Азии.

«Сапоги» в глубине души считают сотрудников КГБ гражданскими «штафирками», которых надо строить и строжить: «Упал, отжался и ать-два!»

В свою очередь «пиджаки» величают соседей солдафонами, у которых одно на уме: «Сапоги надо чистить с вечера, чтобы с утра надевать их на свежую голову».

Восхищение «пиджаков» вызывает только одна особенность военных разведчиков: гэрэушники могут перепить любого имярек из политической разведки, ибо им «что водка, что пулемет — всё едино, лишь бы с ног валило!»

Парни из КГБ — народ компанейский, поднаторевший в столичной жизни.

Гэрэушники — молчуны, смиренно-философски относящиеся к тому, что завтра, после «загранки», начальство может забросить их в самый дальний медвежий угол.

…«Пиджаки» традиционно с чувством превосходства относятся к своим военным коллегам, и это их, конечно, раздражает.

Превосходство это имеет в своем основании более высокий уровень общей культуры и специальной подготовки, потому что сотрудники внешней разведки КГБ всегда набирались из выпускников гражданских, в большинстве своем, престижных столичных вузов, куда непросто попасть из-за высоких конкурсов.

Гэрэушники, хотя и заканчивают высшие, но всё-таки военные учебные заведения, в которые, будем искренни, стремится не самая способная и хорошо подготовленная часть молодежи.

Но и это еще не всё! Прежде чем попасть в Службу внешней разведки, гражданские специалисты проходят жесткий многоступенчатый отбор и всестороннюю проверку, а в Военно-дипломатическую академию офицеров направляют из военных округов по разнарядке, и, чтобы поступить туда, совсем не обязательно быть блестящим командиром. Достаточно ладить с начальством или иметь влиятельных покровителей в генеральском корпусе Министерства обороны.

Но всё это так, бытовые мелочи. Есть гораздо более существенные поводы для того, чтобы кагэбэшники и гэрэушники относились друг к другу с предубеждением, так как существует одна деликатная сфера деятельности, являющаяся исключительно прерогативой резидентур КГБ, которая дает им доминирующее положение в любой советской колонии за рубежом.

Сфера эта — обеспечение безопасности находящихся в стране пребывания учреждений и граждан, в том числе и военных разведчиков.

Эта ответственная, неблагодарная и чрезвычайно конфликтная по своей сути сторона деятельности закордонных резидентур КГБ всегда была причиной того, что все, кто сам не имел к ней непосредственного отношения, испытывали дискомфорт, а чаще — страх от сознания того, что есть люди, контролирующие каждый сделанный тобой шаг и оценивающие его с точки зрения соответствия интересам Системы.

Люди, которые контролируют твое поведение не только с помощью собственных глаз, ушей и аналитических способностей, не только с помощью разветвленной агентурной сети, но — что ужаснее всего — с использованием возможностей контрразведки противника!

Каким может быть отношение дипломатов и военных разведчиков к сотрудникам КГБ, если последние собирают на них компрометирующий материал и аккуратно накапливают его в своих досье, от содержания которых зависит и служебная карьера, и семейное благополучие, а возможно, и жизнь подконтрольного контингента!

В то же время военная разведка всегда гордилась тем, что стоит в стороне от сыскных дел. Возможно, поэтому ее авторитет у неискушенных советских обывателей до сих пор котируется выше авторитета КГБ.

II

Каждое утро, ровно к 9.00, чекисты подтягиваются на работу. Причем и те, кто «сидит под корягой», — работает под дипломатическим прикрытием, — и те, кто трудится под «крышей» других организаций. Абсурд? Но так принято в наших закордонных резидентурах КГБ и ГРУ.

Контрразведка противника всегда знает, кто служивый, а кто «чистый» дипломат. Хотя истории известны случаи, когда заодно с чекистами из страны пребывания выпроваживали и огульно обвиненных в шпионаже чиновников дипломатического ведомства.

Напрашивается вопрос: если противник без труда ориентируется в профессиональной принадлежности сотрудников советской дипломатической миссии, то почему бы не вышвырнуть из страны всех шпионов скопом? На то есть несколько причин.

Во-первых, противника лучше знать в лицо, уже распознав его почерк и повадки, а с новичком, которого пришлют на смену, еще надо разобраться.

Во-вторых, пострадавшая сторона немедленно примет адекватные ответные меры — «око за око, зуб за зуб». И еще неизвестно, кто больше пострадает.

Когда, к примеру, в 1981 году, во время президентства Франсуа Миттерана из Франции были выдворены 48 наших дипломатов, обвиненных в шпионаже, столько же сотрудников французского посольства в Москве покинули СССР.

Деятельность французской дипмиссии была парализована надолго — посол остался наедине с личным поваром и шофером! Ну и кто выиграл этот дипломатический демарш?

III

Резидентура, что ГРУ, что КГБ, на профессиональном арго — «подлодка» — набита специалистами самого разного профиля, причем их число больше, чем количество всех остальных сотрудников советских организаций и учреждений в стране пребывания вместе взятых.

Наиболее халявная работа у «блатных», именно они перелопачивают местную прессу — листай ее в свое удовольствие и лови крупицы сведений. Или делай обзоры публикаций, что еще проще. Это — «обработчики», которые звезд с неба, кроме как на свои погоны, не хватают.

Сложные задачи у «добытчиков». Их кормят ноги и связи. Презентации, экспозиции, дипломатические приемы и рауты — это их стихия. Более того, на них висят «контакты» — они отвечают за взаимодействие с прикормленными источниками: агентами, осведомителями и доверенными лицами.

Во главе разведслужб стоят резиденты, на профессиональном жаргоне — «резаки». В их руках исключительное право шифрпереписки с Москвой.

Причем резиденты вовсе не обязаны ставить в известность посла о сути передаваемых сообщений — это вопрос только их доброй воли и хороших отношений с главой дипломатической миссии.

В тех посольствах, где дружба не задалась, у главы дипломатической миссии всегда есть повод для тревоги: а вдруг оперативники накопают и передадут в