Наконец, площадь содрогнулась и цветок исчез. Пламенный ливень прекратился. Элла посмотрела перед собой. Драк что-то нашептывал в Обитель, а потом плотно закрыл ее пробкой. В паре шагов лежал дядюшка Нерф. Фарфоровая, безжизненная кукла с пустыми глазами. Дух холода не ушел без добычи. Чародейка закрыла глаза. Бедный Нерф! Смахнула пот со лба и попыталась встать. Ноги болели так, что ей и смотреть на них было страшно.

— Лежи! — приказал подоспевший Драк. Кинул взгляд на ее ноги и поморщился. Погладил по голове. Пристально заглянул в глаза. — Как ты, сладкая?

— Очень больно, — выдавила Элла. Оказалось, говорить тоже нет сил.

Драк наклонился и поцеловал ее лоб. Снова погладил по голове. Боль отступила.

— Ничего, — выдохнул он. — Это мертвым помочь нельзя, а пока живы, мы еще потрепыхаемся. Прости, что опоздал, нужно было закончить с Обителью.

Поцеловал ухо и повелительно прошептал:

— Спи!

Элла еще почувствовала, как наставник подхватывает ее на руки, но все остальное утонуло в запахе сандала и черноте забытья.

Чародеи лечили Эллу много раз. Она отлично помнила подчерк каждого своего магического лекаря. В самом детстве, когда в лесу ее укусил какой-то жук и конечности отказались повиноваться, ее лечила подруга матери, Трая. Воздействие Траи казалось сосредоточенно-осторожным, шутка ли, жизнь ребенка была в опасности. Много позже, когда Элла упала с дерева и сломала руку, ей помогал домашний чародей отчима, его магия была несмелой и подобострастной, он жутко боялся и недолюбливал Адлару. Тогда Элла и не догадывалась почему, лишь спустя годы, она получила ответ. Чародей знал тайну дитяти стихий. Несколько раз мелкие раны дочери Тэона лечил Кнут, первый наставник, его магия ощущалась легким покалыванием, будто терли больное место жесткой рогожей, такой же, как характер колдуна. Эскал лечил словно ножом резал, видимо, и тут проявлялась его нелюбовь к несостоявшейся снохе. Но у Драка все было иначе.

Эллу окутывала волна ласкового тепла, сильного и нежного одновременно. Не было ни боли, ни покалывания, лишь невесомые касания мягких рук и убаюкивающие слова. Время от времени, выбираясь из забытья, чародейка пыталась открыть глаза и оглядеться, но вокруг был лишь мягкий желтый свет и запах можжевельника.

Разбудило бесцеремонное солнце, кто-то открыл штору, и лучи настойчиво потребовали открыть глаза. Знакомая ладонь разворошила шевелюру, и Элла нехотя покинула страну снов. Села на кровати. Окинула мутным взором свою комнату в доме Драка и потерла лицо ладонями. Посмотрела на ноги. Ноги как ноги, покрыты обыкновенной гладкой кожей, все пальцы и ногти на месте, и даже редкие рыжие волоски, и те, там, где росли всегда.

— Отлично получилось, правда? — поинтересовался стоящий в паре шагов Драк, — сил ушло, проще мертвого воскресить, но зато ты теперь, краше не бывает.

Элла взглянула на наставника и нахмурилась, не понимая, что с ним не так. Потерла лицо ладонями и глубоко вздохнула. Догадка заставила ухмыльнуться. Драк перестал напоминать витрину ювелирной лавки: на шее не было увешенного камнями ремешка, а на голове больше не красовались косички, украшенные разноцветными кристаллами. Длинные волосы наставник заплел в одну толстую косу. Ни дать ни взять, солидный отец семейства, что держит дело в ежовых рукавицах и копит на приданое дочерям. Чародейка вымучила улыбку, в свете воспоминаний как то не верилось, что ноги вылечили быстро.

— Как долго я тут провалялась? — выдохнула она.

— День — улыбнулся Драк. — Вчера я немного повозился с тобой, а к вечеру убежал помогать Серку и Рину в госпиталь. Страж теней наделал дел, но даже думать не хочу, что сталось бы с городом если бы не твоя сеть.

— А это все, — Элла потрогала шею рукой там, где должен быть шейный ремешок, — на меня ушло?

Наставник покачал головой, сделал шаг и опустился на колени рядом с ней. Его лицо оказалось рядом с ее лицом. Он посмотрел чародейке в глаза и проговорил в полголоса.

— Не все, но большая часть, — он уткнулся лбом ей в лоб, прикрыл глаза. Погладил по голове. — Никто не возражал. Я привел в порядок все обожженные места, кроме волос. Остальное потратил в госпитале, — шумно втянул воздух. — Ты спасла нас. Он раскрыл только цветок, продолжи он в том же духе, от Тмара камня на камне не осталось бы.

— Волосы отрастут, а он продолжит в следующий раз, — Элла потерлась лбом о собеседника, и с надеждой спросила:- Нерф? Как он?

— Воссоединился со своим богом. — Драк опустил глаза, запустил обе пятерни Элле в прическу и поцеловал ее лоб, — Дух забрал его.

Чародейка поморщилась, прогоняя слезы, до последнего не хотелось верить, что все происходящее правда. Потом нахмурилась:

— Ладр? Белобрысый мальчишка из дома Видия, я посылала его за тобой.

Наставник хмыкнул.

— Спит в соседней комнате. Он так рвался на площадь в тот вечер, что Тормаку пришлось связать его и оставить здесь. И это лучшее, что можно было сделать. Потом выяснилось, что паренек-то — источник и очень глубокий. Я, по понятным причинам, им не пользовался, но Серку и Рину в госпитале он очень пригодился. Без нас лекари не осилили бы, многим досталось, — Драк потер ладонью подбородок и поцеловал кончик носа Эллы. — Еще будут вопросы? Или госпожа маг, все-таки, пройдется по комнате, чтобы убедиться, что новые ноги не хуже прежних?

Элла встала и тут же поняла, что одежды на ней не осталось. Драк поднялся с колен, дотянулся до изголовья кровати и заботливо накрыл любовницу большим льняным платком с бахромой, что висел там. Она сделала несколько шагов и улыбнулась. Прошептала.

— Ты справился, — подошла ближе и обняла. Вдохнула аромат смеси можжевельника и сандала, — Спасибо, Драк.

Он крепче прижал ее к себе. Тяжело сглотнул. Поцеловал макушку.

— Я чуть с ума не сошел, там, на площади. Слова заклинания забыл, так волновался. Со мной никогда такого не случалось, хорошо, Серк подсказал. Не пугай так больше. Слышишь?

— Постараюсь, — вздохнула Элла.

Потерлась носом о грудь собеседника.

— Что будем делать? Мне кажется, за всем этим стоит Латасар. А он бог…

Драк вздохнул и снова коснулся губами Эллиной макушки.

— Ты правильно говоришь, все указывает на него. Не пришел бы сюда Страж теней без его ведома. Одного не понимаю, зачем? Много лет Латасар согласно договору мог забирать жизни любым способом, много лет смертями жителей Тмара он пополнял запас сил, так зачем что-то менять сейчас? Зачем ему большой кусок сегодня, чтобы завтра голодать? Если он позволит уничтожить Тмар, сил взять будет неоткуда. Уже сейчас некоторые горожане собрали свои нехитрые пожитки и отчалили в поисках лучшей жизни. А что будет после следующего визита Стража, я не берусь предсказать.

— Может, ему нужно много сил именно сейчас? — предположила Элла, — а потом трава не расти?