и рожкового дерева. Город был опоясан построенной еще в 1853 году стеной из глины и булыжника. На главной улице, где находился рынок, высилось несколько гостиниц, украшенных флагами.

Мистеру Фоггу и его спутникам город показался не особенно густо населенным. Улицы были почти пусты, кроме той, где находился храм, попасть к которому можно было, лишь пройдя несколько кварталов.

В четыре часа путешественники были уже на вокзале и занимали места в вагоне.

Глава XXVIII,

в которой Паспарту не может заставить пассажиров последовать голосу рассудка

Покинув Большое Соленое озеро и станцию Огден, поезд в продолжение целого часа шел в северном направлении до реки Вебер, покрыв после отхода из Сан-Франциско около девятисот миль. От этого пункта он повернул к востоку и двинулся через горный массив Уосач.

Сооружение участка пути между горами Уосач и Скалистыми горами стоило американским инженерам больших трудов. В этой местности каждая миля железнодорожного пути обошлась правительству Соединенных штатов в сорок восемь тысяч долларов, тогда как миля пути по равнине стоила лишь шестнадцать тысяч. Но, как уже было сказано, инженеры не боролись с природой, — они старались перехитрить ее, обходя все препятствия. На протяжении всего пути они прорыли только один туннель длиной в четырнадцать тысяч футов.

У Большого Соленого озера железнодорожный путь достигал своей наивысшей точки. Оттуда профиль его изображал сильно выгнутую кривую, спускавшуюся в долину реки Биттер-Крик, чтобы затем подняться снова до водораздела между Атлантическим и Тихим океанами. В этом горном районе протекало очень много мелких речек, и поезду приходилось пересекать их по мостам. По мере приближения к цели Паспарту становился все нетерпеливее. Фиксу также хотелось поскорее миновать этот тяжелый участок пути. Он боялся задержек, опасался несчастных случаев и, больше чем сам мистер Фогг, жаждал вступить на английскую территорию!

В десять часов вечера поезд сделал краткую остановку на станции форт Бриджер, а через двадцать миль вступил в штаг Уайоминг, следуя все время по долине реки Биттер, откуда вытекает часть вод, образующих бассейн реки Колорадо.

На другой день, 7 декабря, поезд остановился на пятнадцать минут на станции Грин-Ривер. За ночь выпал обильный снег пополам с дождем; он уже почти растаял и не мог мешать движению поезда, но все же скверная погода очень беспокоила Паспарту, так как снежные заносы могли сорвать все расписание путешествия.

«И с чего это хозяин вздумал путешествовать зимой? — размышлял Паспарту. — Не мог разве он подождать до лета, когда больше шансов на успех?»

Доброго малого тревожило только состояние неба и понижение температуры. Ауда тоже очень беспокоилась, но совсем по другому поводу.

Дело в том, что во время остановки на станции Грин-Ривер по платформе прогуливалось несколько пассажиров. Из окна вагона молодая женщина увидела между ними полковника Стемпа В. Проктора, который так грубо обошелся с Филеасом Фоггом на митинге в Сан-Франциско. Ауда не хотела, чтобы ее заметили, и сейчас же отошла от окна.

Эта встреча очень обеспокоила молодую женщину. Она успела привязаться к человеку, который, несмотря на свою холодность и спокойствие, каждый день доказывал ей свою самую глубокую преданность. Конечно, Ауда еще не понимала всей глубины чувства, которое возбуждал в ней ее спаситель. Она называла это чувство благодарностью, но невольно и незаметно для нее оно превращалось в нечто большее. Поэтому сердце ее сжалось, когда она узнала того нахала, у которого мистер Фогг рано или поздно хотел потребовать ответа за его поведение. Очевидно, полковник Проктор попал в этот поезд совершенно случайно, но было необходимо любой ценой помешать Филеасу Фоггу встретиться со своим противником.

Улучив момент, когда поезд двинулся и мистер Фогг задремал, Ауда рассказала Фиксу и Паспарту о случившемся.

— Проктор в нашем поезде! — воскликнул Фикс. — Ну что ж, не тревожьтесь. Прежде чем иметь дело с этим… с мистером Фоггом, ему придется разговаривать со мной! Как мне кажется, он оскорбил также и меня!

— А кроме того, я тоже займусь им, хоть он и полковник! — воскликнул Паспарту.

— Мистер Фикс, — ответила Ауда, — мистер Фогг не позволит никому мстить за себя. Он ведь способен вернуться в Америку, чтобы отыскать оскорбителя. Если он только увидит полковника Проктора, мы ничем не сможем предотвратить печальных последствий этой встречи. Остается следить за тем, чтобы они не столкнулись.

— Вы правы, эта встреча может все погубить, — ответил Фикс. — Победитель или побежденный, мистер Фогг опоздает, и…

— И это будет на руку джентльменам из Реформ-клуба, — закончил Паспарту. — Через четыре дня мы будем в Нью-Йорке! Если только за эти четыре дня мистер Фогг не будет выходить из вагона, можно надеяться, что случай не сведет его с этим проклятым американцем. Ну, а мы уж сумеем задержать его в вагоне.

На этом беседа прекратилась. Мистер Фогг проснулся и стал смотреть в окно, запорошенное снегом. Немного погодя Паспарту спросил потихоньку сыщика:

— Вы серьезно собираетесь за него драться?

— Я сделаю все, чтобы доставить его живым в Европу! — кратко ответил Фикс тоном, выражающим твердую решимость.

Паспарту почувствовал, как по телу у него пробежали мурашки, но его уверенность в честности хозяина все же не поколебалась.

Как же, однако, удержать мистера Фогга в купе и предотвратить встречу с полковником Проктором? Конечно, это было не так уж трудно — наш джентльмен по своей природе был малоподвижен и нелюбознателен. К тому же сыщик нашел хорошее средство. Через несколько минут он обратился к Филеасу Фоггу и сказал:

— В поезде ужасно долго тянется время!

— Да, — ответил мистер Фогг, — но оно все же движется.

— На пароходе вы, кажется, обычно играли в вист? — продолжал Фикс.

— Да, — ответил Филеас Фогг, — но здесь это трудно устроить. У меня нет ни карт, ни партнеров.

— О! Карты мы найдем. В американских поездах продается все, что угодно. Что же касается партнеров, то если бы миссис Ауда…

— Конечно! — живо отозвалась молодая женщина. — Я умею играть в вист. Это входит в воспитание английской женщины.

— Я тоже могу считать себя неплохим игроком, — заметил Фикс. — Итак, втроем и «с болваном»[89]…

— Пожалуйста, — ответил Филеас Фогг, довольный тем, что может заняться даже в поезде своей любимой игрой.

Паспарту поспешил к буфетчику и вскоре вернулся с двумя колодами карт, фишками, жетонами и обитой сукном