По настоянию самого жандарма и меня, первой незамедлительно проверили саму беременную хозяйку дома и после нескольких минут манипуляций потоками жизни, я и он смогли выдохнуть с облегчением.

С будущим ребенком было всё в порядке.

«Зелье возрождения», так называлась та отвратно пахнущая гадость, подействовала, как и полагается. Причем такое зелье выделяется каждому жандарму от звания штабс-капитана всего по две штуки на год. Безумно дорогой эликсир.

А через полчаса я тоже был почти в норме, ведь кроме моего реанорского достоинства пострадало лишь моё тело. С самими Решетниковыми мы обсудили всё еще на стадии моего лечения, и те наотрез отказались меня выпроваживать. В общем, жандарм и его жена оценили мои потуги в перепалке с Осокиными, а сам Сергей был доволен моим решением насчет будущей дуэли.

— Ну и зачем тебе всё это, если не секрет? — с улыбкой спросил Ростислав, когда я полностью здоровый пожаловал в гостевой домик, где расположись прибывшие гости. — Осокин опасен, он опытный магистр. К тому же в шаге от первой степени, не удивлюсь, что данная дуэль будет толчком для его будущего прорыва. Я не знаю всех твоих секретов и техник, но из того, что я видел, положение у тебя вырисовывается не из лучших.

— Понимаешь, Ростислав, — начал медленно я, почесав за ухом и присаживаясь на одно из мягких кресел. — Не знаю, что звучит обо мне в высшем свете, но я не хочу иметь ничего общего с Осокиными. Я Лазарев, им и останусь до конца своих дней. Причем отказывал я им дважды. Отказывал по всем правилам и приличиям, но меня не желали слушать и попросту не воспринимали всерьёз. Не понимают по-хорошему, тогда пусть будет по-плохому.

— Тебя можно понять, — кивнул согласно Романов. — Но поступил ты резковато. Андрей действительно опасен, академию он закончил с отличием.

— Ты полностью прав, но я поступил так, как привык делать. Да и этот случай раз и навсегда разорвёт какие-либо связи и их фантазии на мой счёт. Не только в глазах Осокина, но и всех дворян.

— Так вот чего ты хотел, — улыбнулась хитро Трубецкая. — Довольно грубо, но действенно. Хотя может быть чревато в будущем.

— Кстати, — вдруг встрепенулась Потёмкина, дослушав наш монолог до конца, и перевела медленно взгляд на мелкого сопляка. — Знакомься, Захар, это Феофан. Мой брат. Увязался за нами, хоть я и не хотела его брать.

Пацан резко ожег меня хмурым взглядом, но приветственно кивнул.

— Мне кажется, или это ты мне показывал язык на огранке? — сухо поинтересовался я, чуть прищурившись.

— Нет, не я, — мотнул головой тот, нагло соврав и насупив брови. — Но ты мне не нравишься. Поэтому я прибыл сюда, чтобы охранять сестру и Алишу.

Мой взгляд невольно пробежался по обеим девушкам и остановился на Трубецкой.

Алиша, значит. Весьма мелодично.

— И от кого же их нужно охранять, если не секрет? — с широкой улыбкой усмехнулся я.

— От тебя! Ты свою волчью и наглую харю видел? — внезапно выдал как на духу парень. — Даже не думай им больше подмигивать. Хотя… ладно, — вдруг разрешил он, снисходительно махнув рукой. — Моей сестре можешь, а вот Алине нельзя. Я как только подросту сделаю ей предложение.

— Феофан! Не позорь меня и Алишу! — стукнула по столу кулаком Прасковья, которая даже слегка зарделась, а сама Трубецкая лишь весело усмехнулась.

— Я не позорю, я вас защищаю! — отмахнулся мальчишка под веселый смех Ростислава.

— То есть, — вполне серьёзно начал я. — Если предположим, я сделаю предложение руки и сердца твоей сестре или Алине, то мы будем с тобой сражаться? Так получается? На дуэли? Прямо-таки до смерти?

Смех Ростислава на миг затих, а обе девушки взглянули на меня с лёгким недоумением, ошеломлением и еле уловимым смущением, но сам парень медленно поник.

— Ну… да… может и не до смерти… сгодиться до первой крови… — тихо произнес мальчишка. — Только тебе нужно подождать, когда я стану сильнее. Сейчас будет нечестно.

— Им тоже придется ждать, когда ты станешь сильнее, чтобы их защитить? — вновь спросил я, указывая рукой на девушек. — Хотя… мне кажется, что твоя сестра и Алина, сами кого захотят в бараний рог скрутят.

— Да я!..

— Феофан, хватит уже! — прошипела Прасковья, скрывая довольную улыбку, так же как и её подруга. — Не позорь меня, если продолжишь, больше тебя с собой никогда не возьму.

— Кстати, Захар, а когда ты в последний раз открывал Златограм? — осведомилась с легким замешательством Трубецкая.

Златограм? Твою мать! Из-за скопища дел и вечного галопа, я совсем забыл об этой бесполезной штуке.

— Каюсь, давно. Сегодня или завтра постараюсь исправиться, — клятвенно заверил я девушек, ведь глядели те обе заинтересовано.

— Сделай это как можно скорее, не заставляя нас ждать… — мимоходом проговорила Алина.

— Ох! Точно ведь! Совсем забыл! А всё дуэль твоя! — подскакивая на ноги, заявил Ростислав, пожурив меня для приличия. — Тебе назначена аудиенция у моего деда на третье августа, сразу после вручения перстня столпа. Если что, их сам император и вручает всем столпам.

Бездна, наконец-то! Сколько можно было ждать!

— Но, перед этим, — вдруг стал продолжать он. — Твою огранку, титул, дворянство и назначение столпом нужно отметить. И как твой друг, я всё устрою! — хитро прищурился Романов. — Сегодня мы все едем в Метелицу, это не обсуждается. Пора вытаскивать тебя из кокона нелюдимости и знакомить с молодежью. Знал бы ты, как много людей, а в особенности юных дев хотят с тобой познакомиться, ни за что не поверил бы.

Сучья кровь! Этого еще мне не хватало…

Вот только после слов Ростислава от обеих девушек после упоминания других дев, дыхнуло слабым недовольством, но внешне они ничего не выказали. Отменная выдержка.

— Но для начала, Захар, — медленно созерцая мой внешний вид, заговорила с улыбкой Трубецкая. — Тебе стоит приодеться. Эта одежда тебе совсем не идет.

Конечно, не идёт, ведь она не моя, а Решетникова. Чтоб меня все феи Зеленвальда драли. Меня поучают мелкие соплячки! Но доля истины в их словах есть. Я засиделся в имении, пора выбираться наружу.

— В таком случае, надеюсь, вы составите мне компанию, Алина Юрьевна? — усмехнулся я, поглядывая с удовольствием на девушку.

— Составим, — хитро прищурилась Прасковья, а пыхтение Феофана сейчас походило на утробное мычание разъяренного буйвола. — Мы обе и составим…

Метелица, значит. Что ж, ладно. Бездна, только сделай так, чтобы у меня под ногами больше не путались какие-нибудь зажравшиеся детишки, пожалуйста.

Первым на своём кортеже укатил Романов, взяв со всех присутствующих честное дворянское слово, что наша маленькая компашка будет в Метелице к восьми вечера. Голицына, как оказалось, была уже там. Ростислав всё продумал наперед.