Митька забыл, как дышать. Ведь если Васька сейчас расскажет Андалузии, что он про нее сказал, то – все, жизнь закончится. Можно смело идти и биться башкой хоть об стол самого директора. Хотя это не поможет, потому что Анька все, что ей нужно, предскажет и устроит какую-нибудь пакость.

Она может – это мальчишки поняли с самого начала. А ведь как все мирно начиналось – пришла в класс новенькая. Хорошее начало для хорошего триллера! Ко всем приходят новенькие – и ничего, а к ним заявилась – и началось…

– Она чего, ведьма, что ли? – недоумевали поначалу ребята.

– Человек просто умеет гадать на картах, – фыркали девчонки.

Ну да, умеет. Картонные картинки в ее маленьких пухленьких пальчиках так и мелькали. Легко падали друг на друга короли и валеты с недоумевающими лицами (как? они подчиняются… этой?), нагло ухмылялась пиковая дама, таинственно мерцали тузы. Выпадала дорога, встреча, неприятный разговор. И ведь все сбывалось! Кто бы сейчас вспомнил время, когда они жили без предсказаний? Не было этого! Точно, не было.

Разглядывая дневник с только что полученной двойкой, Юрка не испытывал ничего, кроме раздражения. Кому нужна вся система образования, если какая-то приезжая колдунья может предсказать, кого и когда вызовут?

– Не расходимся, не расходимся, – захлопала в ладоши химичка. – У нас классный час! Я попросила Аню Леонову рассказать нам о Франции, где она прожила несколько лет.

– Франция, – заблеял Митька, – это такая страна… – он хихикнул, – где живут французы.

– Очень смешно, Емцов, – перекрывая голосом собственные хлопки, отозвалась Людмила Петровна. – Свои актерские таланты ты покажешь на уроке литературы, когда тебя попросят прочитать «Песнь о Вещем Олеге…»

– Еще накаркаете, – скис Митька. К пророчествам он в последнее время относился настороженно.

Аня вышла к доске и стала своим нудноватым хриплым голосом рассказывать о Франции. О том, как все хорошо там и как все классно здесь. По ходу дела выяснилось, что жила она в этом распрекрасном месте недолго. Папа уехал на новое место работы и забрал дочку с собой. А мама-француженка осталась там. Видимо, так до сих пор и варит лягушек с ужами где-нибудь на болоте.

На Юркину парту упала записка. Васькин почерк. Сидела она теперь рядом с андалузской колдуньей, а значит, перед Пулейкиным. Он пытался у Вербицкой пару раз списывать уроки, так что этот ровный частокол букв был ему знаком.

– Чего тебе? – спросил он, заранее предчувствуя что-то нехорошее.

Васька повела плечами, перекинула косу за спину. Кончик ее хлестнул по парте. Самое время было дернуть за эту косу, но Юрка сдержался. Вот сейчас Васька как заверещит, а потом Андалузия на него как нашлет дождь из креветок… Нет, давайте жить дружно!

Ничего ему не оставалось, кроме как прочитать записку.

«Алансон – место, где раньше проходили шабаши ведьм».

– И что? – перегнулся через парту Пулейкин.

– Юра! – тут же отреагировала учительница. – Это неуважение к товарищу!

– Видал я таких товарищей в гробу, – проворчал Пулейкин, доставая из кармана телефон.

Интернет бодро выдал ему массу информации про шабаши и место их проведения. И ни фига это был не Алансон. Чаще всего шабаши проходили в Вальпургиеву ночь на пике Броккен, в немецких горах Гарц. Где Гарц, а где Алансон! Но все равно странно…

– И что? – дернул за лямку Васиного сарафана Юрка.

– Она нам сама рассказывала. Говорила, что знаменитая предсказательница Мария Ленорман оттуда, из Алансона.

– И что?

– Пулейкин! Имей совесть! – перекрыла его негромкий шепоток своим зычным голосом Людмила Петровна.

– А чего сразу совесть?

Класс облегченно заржал.

– Выйди в коридор!

Юрка бы поспорил, он бы и остался. Но увидел, что Анька улыбается, и не выдержал:

– Ну ладно! Мы еще посмотрим, кто кого!

В коридоре он быстро набрал в поисковике: «Мария Ленорман». Ничего интересного не нашел. Ну гадалка, ну напророчила Наполеону победу и падение, ну предсказала смерть Робеспьеру и Марату (кстати, кто это?). Муравьева-Апостола тоже повесили – а вот нечего было бегать по гадалкам и спрашивать о будущем. Что-то все сплошные смерти…

Юрка приник ухом к двери класса. Андалузия вещала о своей непростой жизни.

На душе у Юрки завели свои песни черные кошки, заскребли когтями по больным местам. Вот ведь навязалась новенькая на их голову! Это она сейчас им только вызовы к доске и контрольные предрекает. И еще вопрос, почему все сбывается – потому что так и должно быть, или потому что она так сказала. А ну как она кому-то накаркает смерть? Что же, тому человеку теперь помирать? Только потому, что ему об этом сказали?!

* * *

После звонка первыми из класса вышла девчонки – Васька с Леркой и Олькой, за ними, как мафиози в окружении своих головорезов, похромала Андалузия. Или как ее теперь звать? Госпожа Ленорман? Зазевавшиеся девчонки подтягивались к остальным. Ну да, Леонова им еще пригодится, впереди контрольных – видимо-невидимо!

Емцов взглядом показал, что надо бы это дело обсудить. Друзья покинули класс последними. Митька припадал на пострадавшую конечность. Пулейкин подумал, что чем-то они с Андалузией сейчас похожи – оба не сильны на ноги.

Далеко они не пошли, остановились под козырьком школы. Шел нудный осенний дождь – холодная вода падала на еще теплую землю. Душно было, парило. В воздухе стояла неприятная морось. Прячься – не прячься, все равно казалось, что ты стоишь по уши в воде.

– Она над нами издевается, – прошипел Митька, с ненавистью глядя на промокший мир.

– Почему издевается? – Влад закутался в куртку – осенью он начинал мерзнуть, ходил в перчатках и заматывался в шарф. – Она ведь только предсказывает, и все время правильно. Что же плохого в этом?

– Она не предсказывает, а каркает! – не сдался Емцов. – Если бы она никому ничего не говорила, никого бы и не вызывали.

Юрка согласно закивал. Все так и есть на самом деле. Если эта мысль пришла в голову не ему одному, значит, она правильная.

– Никому плохо от этого не становится! – поторопился защитить новенькую Муранов. – Всем только хорошо – успевают подготовиться. Учиться лучше стали.

– Интересно, а она может предсказать то, что я сейчас сделаю?

Через школьную площадку прошуршала стайка девчонок – королева и ее свита. Никто не задался вопросом, что они делали на улице в дождь, какого водяного змея зазывали. Хотя это странно, что они не разошлись по домам, а носятся вокруг школы. Клад ищут? А может, закапывают?

– Вы шуганете девчонок, а я ею займусь. – Митька и не заметил, как стал избегать называть Аню по имени, словно само сочетание этих звуков могло ему чем-то повредить.