Неотразимчик шёл в полной тишине, только за его спиной начинались негромкие шепотки. Он вышел из полутёмного собора на яркий солнечный свет. Прямо перед ним стояла толпа. Сделал шаг. Люди отошли в сторону, не желая его касаться.

Глаза поймали знакомое лицо. Справа, в первых рядах стоял Косик и грустно глядел на Лагудона.

– Неотразимчик, – печальным голосом сказал юноша. – Я тогда это, на свадьбу тебе дарить ничего не буду. Как раз на похороны пригодится.

– Да какие похороны ещё? Ну пришла эта шлюха. Я потом, как Арзелла остынет, ей всё объясню. Нормально всё будет.

– Не будет, Лагудон. Эльфийский поцелуй.

– Да что вы все заладили! Как будто никого эльфы не целовали. Ага! А полукровки от сырости заводятся.

– Я понимаю, Лагудон. Ты сейчас не в себе. Эльфийский поцелуй, это не шутка.

– Да что за поцелуй такой? Что вы мне все тут врёте?

– Ты не знаешь?

Неотразимчик помотал головой. За разговором они спустились с высокого крыльца. Народ перед ними расступался, да и сам Косик старался держаться от знакомого чуть в стороне, будто боялся подхватить заразу.

– Сходи к Барыгалу. Он маг, он лучше меня расскажет.

– Да я вообще впервые про такое слышу. Что это?

– Лесная магия. Кто получает такой поцелуй, долго потом не живёт. Месяц, хорошо, если два.

– Врёшь!

– Иди к Барыгалу, если не веришь, – и юноша ужом нырнул в толпу.

Барыгал Лагудона внутрь не пустил. Сам вышел за калитку, но руки не подал. Осмотрел внимательно, заставил поднять глаза в небо и тщательно исследовал белки.

– Как себя чувствуете, молодой человек? – участливо спросил маг.

– Да нормально…

– Ничего не болит?

– Ну это, выпили мы вчера. Да ещё и по голове я получил. Болит, конечно, куда деваться. Ерунда, пройдёт.

– Не факт, знаете ли, не факт. Я правильно слышал, что к вам была применена магия эльфийского поцелуя?

– Ну да, чмокнула меня одна ушастая дура. Всю свадьбу испортила.

– Тогда, молодой человек, вам стоит только посочувствовать. Потому что исцеления от него современная магия не знает.

– Да что вы все заладили? Что это вообще за поцелуй такой?

– О, молодой человек! Это исключительное явление. Магическое воздействие, обращённое не на материю тела, а на эфемерную ткань самой человеческой души. Те, кто ему подвергся, долго после этого не жили. Самый продолжительный зарегистрированный случай, восемь с половиной десятин.

И что? – непонимающе спросил Неотразимчик.

– И всё, молодой человек. И всё. За этот период обостряются скрытые внутренние хвори, уходят жизненные силы. Человек слабеет, если заболел, то излечиться уже не может. Даже простейшая ссадина способна причинить невыразимые муки. И чем дальше, тем эффект заметнее, м-да. И так до самого летального исхода.

– До чего?

– Пока не умрёт, говорю.

Лагудон задумчиво развернулся и поплёлся прочь.

Следующие два месяца очень изменили молодого человека. Он похудел, осунулся, глаза потеряли блеск. Неудивительно, ведь каждую ночь, ложась спать, Неотразимчик чувствовал себя плохо.

Началось это не сразу. Сначала мальчишка хорохорился, всем и каждому твердил, что не позволит какой-то эльфийской заразе причинить ему вред. Но знакомые всё чаще ловили его задумчивые взгляды. Лагудон совсем отказался от вина, сменил образ жизни на здоровый и размеренный, но дела обстояли только хуже.

Самое обидное, что никто толком не знал, что это за поцелуй такой. Лишь через пару десятин появились слухи о подобной магии. То в одном городе кто-то не прожил и месяца, то в другом чуть ли не целая улица вымерла после массового поцелуя. Неотразимчик спрашивал об этой магии почти каждого встречного, но лишь спустя пару десятин, наконец-то добрался до тех, кто хоть краем уха слышал о проклятье эльфийского поцелуя.

Неизвестно, что из рассказанного являлось правдой, и оттого внутреннее напряжение только нарастало. По утрам Лагудон, который раньше никогда ничем не болел, стал ощущать неприятные симптомы во всём организме. То вдруг перестанет поворачиваться шея, то живот норовит скрутить мальчишку вдвое, то нога ни с того ни с сего подворачивается.

Через три десятины Лагудон понял, что не проживёт и пары месяцев. Сердце работало с перебоями, голова то и дело кружилась, появилась слабость. Он отощал и ссутулился. К тому же внезапно стали выпадать волосы. Это оказалось последней каплей.

Неотразимчик снова взялся за стакан. Вино позволяло отвлечься от мрачных мыслей, хотя и приближало смерть. На исходе второго месяца Лагудон, больше похожий на измождённого старика, чем на недавнего жениха, не мог говорить ни о чём, кроме чудовищной, непобедимой магии эльфийского поцелуя.

По вечерам он сидел в таверне, пропивая своё и так небогатое имущество.

– Лагудон, к тебе завтра лекарь из столицы приедет, ты уж постарайся сегодня не напиться, участливо сказал трактирщик Эдико.

– Ко мне? – прокашлял молодой человек. – Да кому я такой нужен?

– А я знаю? Слух такой идёт. Так что ты зайди, хуже не будет.

– Да куда уж…

На следующий день, едва проснувшись, Лагудон похромал в таверну. Сегодня у него болели ноги. Это в дополнение к постоянным сердечным и головным болям. За столом действительно сидел незнакомый человек в пыльном дорожном плаще. Эдико указал на него рукой и поощрительно покрутил пальцами, призывая подойти.

– Здравствуйте. Я Лагудон. Вы меня искали?

Незнакомец обернулся, быстро и внимательно оглядывая собеседника. Он оказался похож на кого угодно, только не на лекаря. Цепкий внимательный взгляд, сухощавое телосложение, скуластое волевое лицо. Скорее, прибывший походил на военного.

– Лагудон Неотразимчик? – строгим голосом спросил он.

Молодой человек хотел кивнуть, но из-за нервов непроизвольно сглотнул. Голос так и тянул вытянуться в струнку и закричать во весь голос «Так точно». Поэтому кивок получился смазанный. Но собеседник, видимо, понял, потому что внимательно посмотрел на больного, достал из кармана артефакт, похожий на линзу синего стекла, внимательно вгляделся в глаза Лагудона, после чего удовлетворённо кивнул.

– Да, – непонятно, с чем согласился странный лекарь.

– Что, доктор?

Докторами называли только очень знаменитых лекарей, имеющих свои клиники и множество помощников. Но Лагудону очень хотелось произвести впечатление, поэтому он решил польстить незнакомцу.

– Я не могу вам помочь, – безапелляционно отрезал тот.

Лагудону сразу стало хуже. Оказывается, во время осмотра сердцебиение его выровнялось, но после печального приговора снова пошло в разнобой.