– Но это не повод для паники, – собеседник будто чувствовал эмоции или читал мысли. – Если кто и может вас спасти, то только архимаг Надир.

– У-у, Надир… Это как сама Богиня. Где он, и где я.

Молодой человек смахнул случайную слезу и совсем было собрался подняться, но лекарь крепко схватил его за запястье.

– Он, конечно же, в столице. А если вы обещаете мне послушание, то и сами тоже в скором времени окажетесь там.

– Я? – сердце чуть не выпрыгнуло из груди. – Но… я же никто…

– Случаи, подобные вашему, тщательно изучаются, так что можно сказать, вам повезло. Ну что, едете?

– Когда? – у Лагудона даже щёки покраснели, чего не было уже больше месяца.

– Как только завершите свои дела и соберётесь. Вы покинете Дагдебург надолго.

– Какие дела, доктор? Или вы забыли, что я умираю? Я каждый день принимаю, как последний. Так что готов ехать хоть сейчас.

– Отлично. Тогда пройдёмте в карету.

Через несколько минут Лагудон со счастливым лицом смотрел в окно уютной, мягкой, хотя и несколько угловатой чёрной кареты. Мимо катились знакомые с детства улицы, и он смотрел на них счастливыми глазами. На выезде из города разбили свой бродячий табор диппи – община людей, которые пытались вести «эльфийскую жизнь». Они не пользовались благами цивилизации, старались проводить как можно больше времени в лесу, использовали только те инструменты и вещи, которые изготавливали сами. Частенько диппи забредали на ярмарки, посещали городские праздники, но ни в одном городе не останавливались. Сами о себе они говорили: «Нам луговая трава дороже любого ковра. Чем деревья на стены пилить, мы лучше позволим им жить. Крыша у нас не течёт, потому что она небосвод.»

Мальчишкой Лагудон смеялся над этим рифмованным девизом, а сейчас вспомнил, как давно одна старенькая диппи нагадала, что жизнь мальчик закончит королём. Может, с этого и началась его неудавшаяся гонка за титулом? Сейчас, глядя на нехитрый быт лесных жителей, выставленный на всеобщее обозрение вдоль дороги, он думал, что не хочет короны. Достаточно просто остаться живым…

Косик проводил взглядом красивую, явно столичную, чёрную карету и, насвистывая, зашагал к лесу. Час уверенного движения знакомой тайной тропкой, и он уже сидит на кочке возле маленького лесного пруда. Молодой человек подхватил с земли крошечный, чуть больше горошины, камешек, и, размахнувшись, забросил его в самую середину водоёма. Раздался тихий, глухой бульк и зеркало воды едва заметно колыхнулось.

Он успел закинуть ещё десяток камней, прежде чем из ближайших кустов вышла Намрадиниэль. Косик каждый раз пытался уловить, где же она прячется, но замечал эльфийку только в момент выхода.

– Ох, – вырвалось у него, настолько неожиданно появилась девушка.

– И я рада тебя видеть, друг мой.

Косик улыбнулся, но тут же снова нахмурился.

– Всё ещё друг. Ниэля, посмотри, я давно уже вырос. И люблю тебя.

– Да, Косик. Ты действительно почти взрослый. Я уверена, что в Дагдебурге многие девушки с надеждой смотрят тебе вслед.

– Но не ты… Почему, Ниэля? Ведь даже в Дагдебурге я знаю пару девушек, которые встречаются с вашими мужчинами. А в Лытках, говорят, есть даже семья, где жена – эльфийка.

– Полукровка. И девушки ваши встречаются не по любви.

– Но я-то тебя люблю! Больше жизни люблю, Ниэля!

– И я тебя, малыш. Ты настолько хорош, что кажешься мне эльфом в человеческом обличье. И именно любовь является основным препятствием.

– Ты не хочешь в город? Так я готов переехать к вам. А можем жить вообще в приграничье. И тебе будет недалеко, и нам безопасно.

– Нет, мой милый. Дело не в этом.

– Тогда что? – молодой человек вскочил от возбуждения, но поскользнулся и с трудом удержался на влажном камне.

– Подумай, почему союз человека и эльфа не может быть долгим.

– Как это, не может? Я буду любить тебя всю жизнь.

– Не сомневаюсь. А потом?

– Когда?

Мальчик явно не понимал, о чём речь. Он стоял, удивлённо приоткрыв рот, и во все глаза глядел на собеседницу.

– Тогда, когда твоя жизнь закончится. Ты можешь представить, насколько это тяжело, оставаться молодой и полной сил в то время, когда твой любимый стареет и умирает на твоих глазах? А наши дети? Ты предлагаешь мне их тоже похоронить?

– Но… – начал Косик, но замолчал.

Он представил себе предложенную эльфийкой картину. Возразить было нечего. К тому же, каково самому ему будет в старости смотреть на молодую, жаждущую любви и ласки жену? Он отвернулся. В глазах юноши заблестели слёзы.

Но печаль продолжалась недолго. Не прошло и минуты, как Косик с улыбкой глянул на собеседницу и задорно сказал:

– А ты знаешь, как с твоей затеей удачно получилось?

– Нет, конечно. Расскажи.

Девушка придвинулась к молодому человеку и нежно обняла его за плечи. В такие моменты Намрадиниэль забывала о пяти сотнях прожитых лет, чувствовала себя вновь юной, не знающей жизни эльфийкой. Ради одного этого стоило полюбить доброго, наивного человека.

– Я только с Ерогом и Барыгалом договорился, а больше и рассказывать никому не пришлось, представляешь? – восторженно начал Косик.

– Не сомневаюсь. Я была уверена, что множество деталей и похожих случаев слухи создадут сами. Когда появились первые сплетни? Через месяц?

– Какое там, и двух десятин не прошло. А через месяц уже весь город знал о проклятье. Сейчас, наверное, до столицы дошло.

– Похоже, среди человеков слухи растут быстрее.

– Не знаю. Я вот только не пойму, что с ним на самом деле случилось? Я видел Лагудона пару дней назад. Так вот, он выглядел как настоящий старик. Не думаю, что бедняга проживёт ещё месяц. Что ты с ним тогда сделала? Или эльфийский поцелуй всё-таки существует?

Смех Намрадиниэль серебряным колокольчиком разнёсся по лесу.

– Милый, если бы такое проклятье существовало, ты был бы давно мёртв. Ведь я целовала тебя много раз. И, кстати, была бы не против повторить прямо сейчас.

Косик после этого предложения побледнел, рефлекторно отстранился, но через секунду снова улыбался.

– Ты шутишь, да?

– Ничуть. Я и правда хочу тебя поцеловать. И конечно же, нет никакого проклятья.

– А Лагудон?

– А Лагудон сам внушил себе все болячки.

– Но разве так бывает?

– Ты же сам видел. Ну, иди ко мне. Или ты не веришь своей Ниэле?

– Верю… но… – молодой человек всё ещё сомневался.

Как можно себе что-то внушить так, чтобы на самом деле заболеть? Тут скорее поверишь в древнее эльфийское проклятье.