– Как хочешь… – грустно согласился Анвиез, – мы никогда не запрещаем никому из собратьям выплескивать свой гнев или ненависть. Но я обязан напомнить, если ты убьешь его до суда… открытого, как положено в подобных случаях, никто из подданных не поймет, почему с ним обошлись так жестоко. И в глазах жителей долины вы мгновенно поменяетесь местами. Он станет жертвой – а ты безумным изувером.

Герцогиня помрачнела, выдернула руку из-под головы прижавшейся к коленям Риты, и жестом остановила мужа, пытавшегося ее утешить. Всем стало ясно, что с учителем она не согласна.

– Не надо, Эни, – молнией рванулась к ней Кора, крепко обвила шею сестры руками, прижалась щекой к ее макушке и прошептала, глотая слезы, – прошу тебя. Мне тоже много раз хотелось убить… просто на клочки разорвать глупых и наглых шутников. А теперь я рада… что никого не покалечила. Тогда судили бы меня, а не их и сейчас я пасла бы коз в каком-нибудь монастыре.

Ирджин вмиг оказался рядом с женой, и слушая эти всхлипывания болезненно морщился, страстно мечтая подхватить её на руки и спрятать от всех бед и обид.

– Лиечка… – притянула к себе сестру растроганная Ильда, благодарно коснулась губами ее виска, ласково шепнула, – тише… все хорошо, я просто погорячилась. Анвиез совершенно прав… нельзя вставать с преступниками на одну ступень… неправильно отвечать на подлости их методами. Они должны точно знать, что мы выше не только по статусу, но и по разуму и справедливости.

– И нравственно, – добавил Сабенс, – но ты умница… быстро справилась с порывом. Не каждому так удается, поверь. Все мы люди и всем нам противны негодяи и мерзавцы всех сортов. И иногда чаша терпения переполняется. А вот и посылка.

Посылкой оказалась влетевшая в окно туманная ладья размером с корзинку для пирожков, и в ней нашлось множество очень интересных и ценных вещиц. Но главным подарком для Ильды и ее сестер стали переговорные рожки. И для них лично и для всех герцогских советников.

Пока сестры выбирали себе переговорные артефакты, изучали их возможности и опробовали в деле, магистры умело рассортировали присланные артефакты. Отложили особые ошейники для барсов и целительские шкатулки с самыми сильными зельями и теперь делили поисковые амулеты и боевые жезлы, способные остановить и заморозить любую волну и сжечь любой артефакт.

Последний, самый ценный из артефактов, эхо разума, звезда из девяти разноцветных кристаллов собранная на серебряном касте остался у Сабенса. По правилам с эхом работали маги, имевшие наиболее сильный дар эмпатии, но здесь таких попросту не оказалось. Были довольно сильные задатки у Ирджина и Ильды, однако недостаточно развитые для использования эха. Через двадцать – тридцать лет тренировки герцогиня непременно сумеет с помощью звезды отыскать в большой толпе враждебно настроенного человека, но сейчас ей это не по силам. А Сабенс уже не раз работал с эхом, приняв предварительно зелье, многократно усиливающее ментальную чувствительность.

После него любого мага ждал приступ беспощадной головной боли, потому-то магистр никому и не отдал ценную, но коварную вещицу.

Первыми беседку покинули побледневшие Кора с Лиатаной, Анвиез ладьей увез их во дворец.

Затем, велев Бремеру оставить у входа стражу, ушли все маги. После них незаметно выскользнули в окно барсы, надежно защищённые от чужих взглядов и случайных прикосновений артефактными ошейниками.

Остались лишь Дарвел с женой и лэрд Грозби, которого Анви привез в беседку вместо молодой жены. Советник по промышленности, сразу сообразивший по странному поведению мага, что происходит нечто непредвиденное, категорично потребовал отправить его к Эни.

– Отец, ты завтракал? – первым делом справилась герцогиня, обнаружив вылезающего из ладьи лэрда.

– Да, – отмахнулся тот, пристально уставился на дочь и велел: – рассказывай.

– Раньше ты с нами так не обращался, – шутливо изумилась она.

– Глуп был, – серьезно сообщил Грозби, – считал, если работать изо всех сил, чтобы хватало на еду и одежду и оставалось на приданое, то дети обязательно это заметят и оценят. Разумеется, умные и воспитанные. Ну а воспитать девочек умными сумеет и жена, если она рассудительная и порядочная. А у меня именно такая. Да еще и Шана ей помогала.

– Действительно, – задумался Дарвел, – вроде все правильно.

– Кроме одной мелочи… – усмехнулся лэрд Грозби и с легкой горечью добавил, – нужно изначально помнить, что дети еще ничего о жизни не знают и никогда не поймут правильно, если им каждый день не объяснять подробно всё, что они пожелают узнать. И всё, что родители хотят в них потом найти. Но об этом мы еще поговорим, а пока расскажите, что произошло.

Внимательно выслушал объяснения герцога, задал несколько вопросов и задумался. А немного позже вдруг осведомился:

– А где остальные советники? Где регент? Почему вы их не вызвали?

– Не успели, – пробормотала Ильда, и сама понимая, что это не так.

Просто им с Даром казалось, что маги быстрее всех найдут проклятую игрушку, и не придется никого тревожить.

– Ты неправа, – твердо сообщил ей отец. – Они все умные и проверенные люди и многих из гостей хорошо знают. Даже если просто пройдут и посмотрят на публику, вполне могут заметить или вспомнить что-то подозрительное. А еще нужно немедленно собрать слуг и поговорить с ними. Вы же вроде оставляли в замке только самых надежных? Еще егеря…

– Ими занимается Таубен. – доставая рожок, пояснил Дарвел, – а Вильдиния собиралась отправить на прогулку знахарок, и вернуться сюда. Тут удобнее всего устроить временный штаб. Проходить во дворец через ворота не просто.

– Еще неплохо бы вернуть на берег всех рыбаков, – продолжал рассуждать Грозби, – если безумец сумеет провернуть свою затею, то и они и купальщики окажутся в западне. Ну и ваши гости тоже.

– В крайнем случае гостей впустим во дворец, – твердо заявил герцог, – там защита мощнее всего. И есть надежные каменные подвалы, хоть и в тесноте, но разместим всех. А о рыбаках нужно сказать магам, может уже и сами что-нибудь придумали. Ну а советников соберет Бремер. Слышишь?

– Уже отправил людей, – отозвался от порога невидимый советник и добавил, – про поваров еще нужно не забыть. С утра все, кто оставался в замке, приехали сюда. Мельтешат сейчас, как рыбы в садке.

– Я все это запишу, – заявила Ильда, придвигая заготовленную предусмотрительным Бремером бумагу и стило, – мне так спокойнее знать, что ничего не упустила.

Несколько минут они были заняты обсуждением различных тонкостей предстоящего спасения обитателей дворца, и не единожды изучили их с разных сторон. Наконец лэрд Грозби отодвинул от себя лист и заявил с непоколебимой уверенностью:

– У меня никак не складывается в уме четкой картины задуманного преступления. Понимаете… я не пророк и частенько ошибался, особенно когда вопрос касался моих дочерей. Но в делах обычно я могу заранее просчитать, как будет действовать тот или иной человек, ради чего он пойдет на риск, а где решится на уступки. Однако сейчас мне не ясен облик злодея, задумавшего такую жестокую месть. Не только тому, кто, как он считает, виновен в его бедах, но и толпе невинных людей. Ведь среди них могут быть его знакомые, друзья… да мало ли?