– Два светлого, – Пошлый, подойдя к стойке, показал бармену два пальца. Он покинул площадь немедленно после того, как убедился, что тело Едиса пропадать не собирается, и, не теряя времени, направился сюда. Хорошо зная Мороза, пошлый не сомневался, что тот, выбравшись из щели меж домов, сейчас толкается в толпе, выдавая себя за зеваку, опоздавшего к месту происшествия и сейчас донимавшего других таких же зевак вопросами навроде: – «А что случилось?», «Кто это?», и прочими, приличествующими моменту.

– Закуска? – Задав стандартный вопрос, бармен, мужчина сильно за сорок, повернулся к стене за стойкой, где на гвоздях с широкой квадратной шляпкой висели десятки кружек.

– Да… – Протянул Пошлый, прикидывая: – Я товарища жду. Освежимся – и по делам.

– Тогда орешки, – не оборачиваясь бросил ему бармен и, наконец определившись, снял с пары соседних гвоздей пузатые кружки синего стекла.

Ещё немного ожидания и Пошлый, подхватив их, двинулся к столику подле окна.

– Мог бы и телепортировать, – буркнул он, прикрывшись от бармена кружкой и делая первый глоток, а когда та, опустошённая на треть, вернулась на стол, то там, прямо посредине, уже стояла тарелка полная обжаренных орешков.

Как он и ожидал, Мороз появился спустя минут двадцать, когда кружка Пошлого уже показывала дно.

– Вторая? – Упав на стул, Мороз притянул к себе свою, немедленно отпив половину.

– Не, всё первая, – не стал врать Пошлый: – Тебя всё ждал. Чего долго-то так?

– Ну, – поставив кружку на стол, его начальник вытер губы ладонью и закинул в рот несколько орешков: – Извини.

– Наказал?

– Да. – Прожевав орешки, Мороз вновь поднял кружку: – Помянем у нас. Жаль. Хороший был человек.

– В смысле был? – Старательно удивился Пошлый, даже опустив поднятую было кружку: – О чём ты? Ты же его на новый круг отправил, да? Так он же придёт, ну, в Вертел, скандалить будет.

– Не придёт, – допив пиво, Мороз посмотрел вглубь кружки, разглядывая пенный островок на дне: – Всё. Нет больше Едиса.

– Это…как?!

– Последний Путь, – подняв руку, Мороз продемонстрировал Пошлому кольцо, инкрустированное цепочкой небольших камушков. Почти все они были тусклыми и только один, оказавшийся сверху, смотрел на них недобрым красным глазом: – Слыхал про такое?

– Твою ж мать… Спаси нас Машина, – Побледневший, по-настоящему, без дураков, Пошлы отодвинулся от стола и замер, не сводя взгляда с кольца, готовый немедленно сорваться с места ища спасение в бегстве.

– Расслабься, – усмехнулся Мороз: – Я ж сказал – тебя прощаю.

– Погоди, – подняв руку, Пошлый выставил вверх сначала указательный, а затем и большой палец: – Погоди, – повторил он и сидел молча, пока на столе перед ним не появилась кружка пива.

– Я… – Сделав глоток он закашлялся и продолжил несколькими секундами спустя: – Я думал нет их больше. Машина, вроде как, убрала их из добычи. Не падают они больше. Ну точно! – Закивал он, припоминая детали: – Лет семь назад. Я сам объявление на экране видел. Типа – необоснованное преимущество и всё такое.

– Мне тоже, – кивнул Мороз и рука Пошлого, начавшая было опускаться, приподнялась и указательный палец крутанулся в воздухе, дублируя предыдущий заказ.

– Может… Чего по крепче? – Не отрывая взгляда от красного камушка на колечке, пробормотал он и, с явным трудом, посмотрел на Мороза.

– Дома, – отрицательно помотал головой тот: – Вернёмся, тогда и. А сейчас давай просто помолчим.

Молчали они с полчаса, думая каждый о своём, небольшими глотками потягивая пиво. И если мысли Мороза касались только что убитого им товарища, то Пошлого мучал страх.

Только-только отойдя от шока, вызванного присутствием у Мороза Вуали, позволявшей убивать противников даже в городах, только-только успокоив себя, подтверждением прощения, озвученного начальником, Пошлый вновь балансировал на грани истерики.

И причиной его ужаса был Последний Путь – кольцо, позволявшее перекрыть убитому путь к воскрешению, навсегда вычёркивавшее жертву из числа живых. В его памяти всплывали ужасные сцены из прошлой жизни – той самой, когда он, став первым помощником Мороза, присутствовал при показательных казнях противников, особо сопротивлявшихся новому порядку. О, да, он хорошо помнил, как те, не сломленные избиениями и пытками, моментально ломались, падая на колени перед Морозом, стоило ему надеть на палец это кольцо. Как они молили о милости, как уверяли о верности новым правилам и как, их мёртвые тела лежали в траве, пока на кольце Мороза гасли, прежде полыхавшие красным, камни.

Сейчас же, бросая на кольцо незаметные, как ему казалось, взгляды, Пошлый едва не дрожал от страха, представляя своё тело в траве.

– Пойдём? – Мороз, отставив в сторону пустую кружку, начал выбираться из-за стола: – Заплати, – он кивнул на дверь: – Там жду.

Расплатившись с барменом и механически, без проверки, скинув монеты в карман, Пошлый двинулся к выходу, холодея от мыслей, что вот он, вот сейчас, едва массивная створка распахнётся, как тотчас, едва он ступит на порог, как в его грудь вопьётся ледяная игла, а после…

Замерев у двери Пошлый, глубоко вдохнув, поднял руку, желая толкнуть её, но дверь, неожиданно распахнулась и в щель просунулась голова Мороза:

– Ты чё завис, Пошлый? – Поинтересовался он вполне дружеским тоном: – Я тебя жду, жду, а ты…

– Я это, начальник, – облизал пересохшие губы тот: – Эта… Ну… На шляпки засмотрелся. Экие они того, ну… забавные.

– Забавные? – Непонимающе переспросил Мороз, переводя взгляд на множество практически одинаковых шляпок гвоздей, вбитых в дверное полотно: – Забавные? – Повторил он свой вопрос, возвращая взгляд на Пошлого и озабоченно качая головой: – Это ты – забавный. А шляпки как шляпки. Пошли. Дома отдохнёшь, обещаю.

Последние слова, пусть они и были сказаны вполне нейтральным, можно даже сказать, дружеским тоном, обожгли Пошлого холодом, сравнимым с ударом ледяной иглы, бывшей излюбленным приёмом Мороза.

– Да ты никак заболел? – Мороз, видя его странное поведение, сокрушённо покачал головой: – Это всё нервы, дружище. Понимаю тебя, не каждый день друга теряешь, – он двинулся по улице и Пошлый торопливо засеменил рядом с ним, вздрагивая и ёжась едва ли не на каждом шагу.

– Это всё от нервов, – продолжал свои рассуждения Мороз: – Зря ты так всё близко к сердцу принял. Ну да ничего. Сейчас домой вернемся, так я тебя сразу исцелю! Прямо вот – хоп! – Рубанул он воздух рукой и глаза Пошлого резанул кровавый блеск последнего активного самоцвета в кольце: – Хоп! И готов! Эээ… – Мороз подхватил начавшего оседать товарища: – Ну ты совсем расклеился, – перекинув его руку себе через шею, он двинулся дальше.

– Ты это, Пошлый, не спи. Вот послушай. – Принялся он отвлекать его от болезни:

– Кабак наш как называется?