– Ага, вот почему дрель!

– А узбек, по ходу, наркотой приторговывал. Люди рады. Детей в парк стали пускать. Грешно так говорить, конечно, но туда им и дорога. Один мне сказал: «Я бы сам их грохнул».

– Он убивает людей по их делам…

– Он сейчас ускорится, – уверенно сказал Меглин, отпив разом половину стакана. – Он миссионер, на публику работает. Эти трое так, грунтовка. Сейчас он шедевр свой рисовать начнет. Он просто ждал.

– Чего?

– Когда мы приедем…

…Ночью возле девятиэтажного дома из такси выходит молоденькая миловидная девушка. Одета скромно, как офисная служащая, макияжа минимум. Правда, при этом на ней красные туфли на высоком каблуке. Девушка подходит к нужному подъезду и набирает телефонный номер.

– Я подъехала, – сообщает она. – Код напомни. Девять, шесть… дальше?

Тут позади возникает темный силуэт, и на голову девушки обрушивается удар молотка…

…Следователь Борисов развешивал на стене кабинета снимки с места преступления. Есеня взглянула – и невольно охнула.

– Она взорвалась, – пояснил Борисов. – Соседи ночью услышали крики, но никто не вышел, в окна смотрели.

– Как – взорвалась?

– Он вставил петарду ей во влагалище и поджег…

– Кто она, выяснили? – спросил Меглин.

– Работаем, – деловито ответил следователь. – Документов и телефона у нее не было, карточек тоже. Сейчас проверяем пропавших…

Есеня выложила на стол содержимое сумочки жертвы. Разложила уцелевшую одежду. Дорогое кружевное белье, помада, косметичка, ошейник…

– Она тоже собачница?

– Он подбит шелком, – заметил Меглин. – Это для людей.

– Он убивает по делам… – произнесла девушка. – Она проститутка?

– Что еще видишь?

– Это он попросил ее одеться неброско, – заключила она. – Чтобы соседи жене не настучали. Она приехала на такси или на частнике…

Меглин коротко кивнул Борисову, тот понял:

– Займусь, установлю.

Есеня пристально разглядывала фотографию, запечатлевшую сломанные ногти жертвы.

– Она была в сознании, дралась, – сообщила девушка. – Подняла шум. У убийцы было мало времени, он не успел ее далеко оттащить. Значит, она убита возле дома, куда приехала.

– Там всего три девятиэтажки, дальше лес… – сказал Борисов.

– Он ждал ее у подъезда и знал точное время. Знал, как она выглядит. Думаю, Субботник – ее клиент. Он ее и вызвал.

Меглин повернулся к Борисову:

– Пройдитесь с портретом по домам. И еще – где у вас можно зайти в Интернет?

Спустя несколько минут он сидел перед компьютером и листал сайт «Досуг». Иногда нажимал кнопку «печать» и вынимал листы из принтера. Когда в комнату вошла Есеня, сыщик сказал:

– В ее сумочке ключей не было. Значит, кто-то открыл бы ей, когда домой вернется. Посмотри, ее нет среди этих?

Есеня стала перебирать листы с изображениями полуобнаженных девушек. Ее внимание привлекла фотография двух девушек в черном белье, масках, с плетками в руках.

– На ней такое же белье, и волосы похожи, – сказала она.

Прочитала анкету: «Лика и Геля. Сладкая парочка».

Адрес привел напарников к обшарпанной панельной девятиэтажке.

– Да, мир роскоши и эпатажа… – пошутил Меглин, когда они вышли из дребезжащего лифта.

Он позвонил. Кто-то с той стороны заглянул в дверной глазок, сыщик приветливо помахал рукой. Дверь открылась, и девушка в кожаном садо-мазо-прикиде впустила их в квартиру.

– Быстрее, – попросила она, – а то соседи…

– Так вот он, чертог разврата… – продолжал шутить Меглин, когда они вошли на кухню.

– Чай, кофе? – предложила любезная хозяйка.

– Вас как зовут? – спросила Есеня.

– Лика…

– А где подруга твоя, Лика? – спросил Меглин.

– Ее нет, – объяснила девушка. – Но вы по телефону не предупредили…

– Это она? – спросила Есеня, достав фото убитой.

…Когда первый приступ ужаса прошел и заплаканная Лика смогла отвечать на вопросы, Есеня, держа в руках паспорт жертвы, спросила:

– Значит, она из Молдавии?

– Мы вдвоем приехали… – ответила Лика, сигарета дрожала в ее руках. – Я ее уговорила. Что я ее матери теперь скажу?!

– Знакомые странные были у нее? – спросил Меглин.

– К нам все ходят странные. Они там нормальные, а здесь…

– Я имею в виду – агрессивные. Опасные, злые…

– Был один. Заразился, жене сказал, что от Гели. А у нее не было ничего, она проверялась!

– Что за клиент, как звали?

– Игорь вроде. Я его не видела. От него жена ушла, так он Геле предлагал с ним жить. Она боялась. Так он в ментовку стукнул, что она без регистрации. Сказал, если не согласится, жизнь ей испортит. Она согласилась, ездила к нему…

– Почему? – спросила Есеня. – Боялась?

– Не только. Нравился он ей. Она высоких любила. Она же молоденькая еще, дура, девятнадцать всего… Так это он ее?

– Куда она к нему ездила?

– На Силикатный… Да, она говорила, что у него татуировки. На руках.

– Какие?

– Кресты…

Когда возвращались к машине, Есеня сказала:

– Признай, что я права. Все жертвы – приезжие.

– А участковый?

– Возможно, знал что-то…

– Тут полгорода приезжих… – пробурчал сыщик.

– А свастика на руке? А кулак этот? Тебе трудно признать, что я могу быть права?

Подъехала полицейская машина. Из нее вышел Борисов.

– Мы нашли таксиста, – сообщил он. – Девушку подвезли к двадцатому дому.

– Проверьте всех Игорей, – распорядился Меглин. – И еще… У вас нацики есть? С кем поговорить можно?

– Найдем! – пообещал следователь.

В небольшом спортзале собирались качки. Старший недоверчиво разглядывал Меглина.

– Ты им сказал, зачем собираешь? – спросил сыщик.

– Нет, Юрий Яковлевич просил не говорить.

– Правильно. Борьба с маньяком дело всенародное, но тихое.

– Я его маньяком не считаю, – заявил качок. – Хотите мое мнение? Он делает, чего все хотят.

Разговаривая, Меглин наблюдал за улицей. Полицейские припарковались во дворе, и с улицы их автомобиль не был виден. Вот подъехала недорогая иномарка. Водитель, высокий парень лет тридцати, взял с сиденья сумку и направился к клубу. Но когда, завернув за угол, увидел полицейскую машину, остановился и повернул назад. Все ускоряя шаг, качок вернулся к своей машине, завел мотор и уехал. В ту же минуту из клуба выбежал Меглин, запрыгнул в «БМВ» Есени.