– Благодарю, – чопорно отозвалась я, воспользовавшись приглашением.

Пока я проходила по ряду, Рамзан вежливо кивнул, Майя глянула – и отвела глаза, а вот острые голубые гляделки Вознесенского прошили насквозь. Белка была не в духе. Сидела, уткнувшись в конспекты.

Вошла суровая Ленка, по завершении необходимых ритуалов начался семинар. У Матвея явно были иные планы на ближайший академический час, и как мне было неловко его разочаровывать!

Возможно, он читал не те книжки или вообще не читал, а смотрел обучающие видео, но наводил мосты и осуществлял подкаты он старательно и традиционно.

Начал с классики:

– Голодная, наверное, после работы-то. Это тебе, – и выложил на стол шоколадку.

– Спасибо, – «смутилась» я, прибирая ее в сумочку.

Преданно взирая на препода, он умудрялся говорить любезности мне:

– Я почему-то безумно боялся, что больше тебя не увижу. А я ведь даже номера твоего не знаю…

Я неопределенно хмыкнула.

– Тебя подвезти сегодня?

– Я на машине.

– Жаль, – искренне расстроился он.

Прошло еще минут пять.

– Слушай, – снова начал он, – мы тут с ребятами сегодня на дачку собирались…

«Ах, какой неприятный сюрприз ждет тебя нынче!»

– Так я подумал, может, ты захочешь поддержать компанию. Ну, без глупостей, само собой…

Тут Ленка, возвысив голос, выдала красивую фразу, из которой лично я разобрала два слова «Демидов» и «лябуш».

– Что в переводе означает: заткнись, – прошипела Белка сзади.

Матвей, не поворачиваясь, показал ей средний палец, но все-таки замолчал, как бы собираясь с мыслями, намечая новые каналы коммуникации, темы для разговора…

«Отлично! Гораздо лучше, чем я ожидала. Только бы Папазян и Нина не подвели…»

В дверь постучали, сердце у меня в очередной раз екнуло.

В помещение проник Гарик – необычайно серьезный, челюсть вперед, такой внушительный и невероятно представительный в капитанском мундире.

– Добрый вечер, – сурово произнес он и невнятно представился, – мы на минутку.

– Пожалуйста-пожалуйста, – пролепетала Ленка.

Гарик безо всякого почтения втащил за локоть Нину, я не без удивления узрела на ее запястьях наручники. Выражение лица у нее было такое, как будто ей пообещали Багамы и мартини, а после ударили электрошоком.

«Ну Папазян, ну импровизатор!» – восхитилась я.

Его версия шоу была куда правдоподобнее и красочнее, нежели моя, первоначальная.

– Ну? – требовательно протянул он.

– Вот эти, трое, – тихо, но уверенно произнесла она, ткнув пальчиком.

– Демидов, Исламов, Вознесенский, уделите нам несколько минут вашего драгоценного времени, – изысканно-вежливо попросил Гарик.

В аудитории на несколько секунд повисла гробовая тишина, но три названных лица встали и без звука подчинились. Гарик пропустил их вперед, прикрыл дверь – и в этот момент раздался какой-то нутряной, душераздирающий полукрик-полувой: это Демидова, вскочив, натыкаясь на парты, брела в сторону выхода.

Она не бежала, не шла, а как-то шаталась из стороны в сторону по заданному направлению, издавая жуткие вопли.

Я успела увидеть побелевшие Ленкины глаза и как-то сразу поняла, что подруга вряд ли в ближайшее время подпишется на помощь следствию. В любом случае надо немедленно заткнуть Белку, иначе скандала не избежать.

Поднявшись и моментально собрав вещички, я поймала локоток этой истерички, и мы с ней быстро удалились в коридор. Ни Гарика, ни Нины, ни троих подопечных там уже не было, и я сильно надеялась, что все прошло гладко, все благополучно прибыли в отделение, где дружно дождутся моего прибытия.

Однако перед этим надо как-то привести в чувство это вопящее облако отчаяния.

Продолжая крепко удерживать Ирину, я увлекла ее в самое подходящее на данный момент место, то есть в туалет. Она, не дожидаясь подсказок, открыла кран и принялась жадно глотать ледяную воду, а потом вдруг рванула в кабинку. Послышались характерные звуки, ужасно громкие звуки рвоты.

– Ира, ты пришла в себя? – спросила я спустя несколько минут.

– Да, – ответила она и вышла.

После очередного сеанса умывания взгляд у нее стал более осмысленным.

Я извлекла из сумочки успокоительную таблетку:

– На́ вот, рассоси.

– Куда его повезли? – надтреснутым голосом прокаркала она. – Почему вечером? Что происходит? Он ни в чем не виноват!

«Ага, ничего объяснять-напоминать не надо, тем лучше».

– Погоди, погоди, не торопись. Прежде всего давай успокоимся, – стараясь говорить спокойно, добродушно, размеренно и при этом не бояться – знаете ли, уж больно страшно она выглядела! – увещевала я.

– Это все она, она, эта тварь, сука! А он не виноват, понимаете?

– Отпусти меня, пожалуйста, – попросила я, – если ты меня задушишь, я уже не смогу помочь ни тебе, ни ему.

– А вы можете? – продолжая хвататься руками, подхватила она.

– Пока не знаю. Все зависит от того, услышу ли я от тебя то, что очень хочу услышать.

– Все что угодно! – горячо пообещала она, не отпуская мои лацканы.

– Все что угодно мне не надо, – терпеливо объяснила я, – если ты не откажешься поехать со мной и поговорить спокойно…

В дверь уборной интеллигентно постучали. Вошла Майя, нагруженная сумками – тремя мужскими и двумя женскими:

– Меня прихватите, пожалуйста.

Я только руками развела.

Глава 31

– Джаночка, мы вас заждались, – поприветствовал Гарик, – детки в клетке, Нинка на квартире.

Он увидел Майю, поразился и галантно поклонился:

– Здравствуйте.

– Добрый вечер, – вежливо отозвалась она.

– Прошу вас, дамы, – Папазян гостеприимно указал на свой кабинет, – посидим пока, чайком побалуемся.

Аккуратно втолкнув девушек и плотно прикрыв дверь, он передал мне ключи, погрозил пальцем и постучал по наручным часам: мол, время, товарищ, время!

Фу-у-у. Начнем, благословясь.

Я попросила первым Демидова.

– Вот оно что, – протянул он, увидев меня.

– Вообще-то ничего, – парировала я, – то есть пока ничего. Присаживайся.

– А что так дерзко, гражданин следователь?

– Следователей тут нет. Прошу вас, гражданин Демидов, присаживайтесь и располагайтесь.

Он уселся