— А потом продавец сказала, что красиво упакует кольцо, и положила его в коробочку, которую вставила в лапы мишки. Просто супер! — добавил Сэм.

— А ты подумала, что мишка и есть подарок! Вот умора! — Сын повернул свою кудрявую голову к сестре, и они сделали хай-файв.

Может быть, Чарльз и считал меня плохой матерью, но разве этот подарок не означал, что он не прав?

* * *

Мы пока еще с мужем потихоньку начали обсуждать, кто что заберет из вещей. Мы редко спорили и чаще всего договаривались мирно, но вот одна вещь стала настоящим яблоком раздора. Я говорю о рисунке Элли.

Дочка всегда хорошо рисовала, особенно для своего возраста. Однажды, когда Элли было семь лет, я помогала ей разбирать портфель и на дне обнаружила смятые листки.

— Чарльз, ты только посмотри, — крикнула я из кухни. Дело происходило в доме на Сент-Джонс-Лейн. Потом я повернулась к Элли, которая зашла, чтобы перекусить: — Дорогая, это же здорово!

— Да? А мне казалось, что я все рисунки выбросила, странно, что они все еще в рюкзаке, — ответила она ртом, набитым печеньем. Подошел Чарльз и посмотрел на творение дочери через мое плечо.

— Ого! Это ты сама нарисовала, Элли? Потрясающе! Ты в курсе, что твой рисунок похож на картину известного художника? — от удивления муж широко открыл глаза. На двух листах было изображено по глазу собаки, а на третьем морда животного. — Я сейчас покажу тебе репродукцию.

Он пошел в свой офис, а мы с Элли — за ним следом.

— Мам, да чего такого вы увидели в этой картинке? Просто морда собаки! Ничего особенного, — Дочь засунула в рот очередное печенье.

— Ты подожди и посмотри то, что папа тебе хочет показать. Я думаю, что ты удивишься.

Чарльз стоял у полки и листал художественный альбом.

— Нашел. Элли, посмотри на эту репродукцию картины Пауля Клее[27]. На что похоже?

— Очень похоже на мой рисунок, только это кошачья морда. У меня была точно такая же задумка. Неплохо.

— Когда в следующий раз будем в Нью-Йорке, сходим в Музей современного искусства, и ты увидишь оригинал этой работы, — сказал Чарльз, удивленно качая головой.

— Твой рисунок надо вставить в рамку и повесить, — решила я.

— Может, в музее захотят выставить и мою работу, — произнесла Элли. — Надо будет взять ее с собой в Нью-Йорк. Правда, листки сильно помялись.

— Мне кажется, что в багетной мастерской могут их разгладить, — заверила я дочь. Мы с Чарльзом с гордостью рассматривали рисунок.

Так он оказался в рамке на стене. После того как мы переехали в съемный дом, у меня не было сил заниматься украшением интерьера, но работу Элли мы повесили на видное место. Потом дочь сказала, что хочет взять картину и повесить над камином в нашем новом жилище.

Однажды вечером в начале мая Чарльз заявил, что желает просмотреть семейные фотографии, чтобы выбрать, какие он возьмет себе. Мы сели разбирать первую коробку со снимками, и тут муж поднял голову и сказал, что заберет с собой портрет собаки, нарисованный Элли.

У меня в животе тут же начались спазмы, но я твердо заявила, что Элли собирается взять эту работу в наш дом и даже знает, где ее повесит.

— Ну ты даешь! Ты манипулируешь дочкой. Я хочу эту картину, — отрезал Чарльз.

— Рисунок принадлежит Элли. Она имеет право им распоряжаться по своему усмотрению.

— Выйди из комнаты! Не могу тебя видеть. Я за себя не отвечаю, если ты сейчас же не уйдешь с моих глаз. Убирайся!

Я стала подниматься по лестнице из подвала.

— Это картина Элли, — повернувшись к нему произнесла я. — К тебе она не имеет никакого отношения.

— Но к тебе она имеет отношение! Все к тебе теперь имеет отношение! Ты думаешь только о себе!

В голосе Чарльза звучала ненависть, агрессия и злость, и я уже не могла сдержаться.

— А что ты со мной сделаешь? — спросила я. — Задушишь или утопишь, как Мистера Баттонса?

Слова сорвались с губ, и я сама сперва не поверила, что это сказала. Неужели все началось с кота? Я быстро поднялась по лестнице до того, как муж успел мне ответить.

Приближался день переезда. Мы обсуждали с адвокатом алименты, и он сказал:

— Диана, будьте, пожалуйста, реалистом. Ваш муж нестабилен. И, буду честным, он плохой человек. Что бы Чарльз ни говорил сейчас, он сделает все возможное, чтобы не дать вам ни копейки.

И Кальвин оказался совершенно прав.

На День матери дети сделали мне прекрасные поздравительные открытки и принесли завтрак в постель. Совершенно неожиданно Чарльз тоже кое-что подарил — миниатюрный искусственный водопад из камней. Очень красивый. Этот поступок меня насторожил. Я была уверена, что он что-то задумал. По опыту последних месяцев я знала: муж делает что-то хорошее, только когда у него есть эгоистичная причина или мотив.

В тот же вечер я получила письмо от Кати — студентки, которая год проработала у нас няней, когда Сэмми было два, а Элли пять лет. Самой Кате было на тот момент восемнадцать, и у нас с ней сложились прекрасные отношения.

Потом я залезла в дневник мужа, там он, видимо, для закрепления повторил те же мысли:

Сначала я подумала: «Может, бросить водопад Чарльзу в лицо?», а потом просто выбросила в мусорное ведро.

Шли дни. В новом доме делали ремонт. Я ждала переезда с воодушевлением. Каждый раз, когда мы с детьми приезжали туда, мы еще лучше узнавали соседей. В коттеджном поселке было в общей сложности четырнадцать домов. В восьми из них проживали одинокие женщины с детьми. Я чувствовала, что подружусь с соседками и в их компании не буду ощущать себя разведенной неудачницей.