Однажды во вторник вечером Чарльз вошел на кухню и поставил меня перед фактом:

— Мои родители приедут на выходные.

— На эти выходные? Но мы же должны собирать вещи перед переездом. Это не самое подходящее время.

— Отец с матерью хотят увидеть детей, пока мы еще живем вместе.

Я вспомнила, как Чарльз злился, когда во время моей болезни папа часто меня навещал. Его также раздражала и отвлекала моя племянница Лиза, которая приезжала из Денвера, чтобы морально поддержать меня между операциями. Супруг считал, что члены моей семьи грубо вторгаются в его жизнь, нарушают его границы.

Но я прикусила язык и ничего не сказала. Мы еще не договорились о том, у кого и сколько дети будут жить, и мне не хотелось накалять атмосферу перед важным обсуждением.

Родители мужа приехали, и, как это всегда было ранее, Чарльз в их присутствии был очень напряженным. Они же меня по большей части игнорировали и общались только с Элли и Сэмми.

Днем в воскресенье у меня произошел очень любопытный разговор с моим свекром Альбертом. Я что-то делала на кухне, Чарльз со своей матерью увезли детей в бассейн. Альберт уснул в кресле в гостиной. Проснувшись, он зашел на кухню и присел на стул.

— Хотите чего-нибудь выпить или съесть? — любезно поинтересовалась я.

— Нет, Ди, спасибо, — ответил Альберт и замолчал. Его молчание было тяжелым, как наковальня.

— Все это совсем не просто, — сказала я. — Не знаю, что вам говорил Чарльз, но я надеюсь, что мы будем продолжать поддерживать отношения.

Я не испытывала к его родителям большой любви, поэтому в моих словах было больше вежливости, чем искренности. Тем не менее, я понимала, что дети должны общаться со своими бабушками и дедушками.

— Это вряд ли. Ты сделала несколько очень страшных вещей, — Альберт плотно сжал челюсти, и я заметила, что веко его левого глаза слегка задергалось.

«Что?!» — подумала я, но вслух сказала:

— Не знаю, какие страшные вещи вы имеете в виду. Наверное, оба супруга должны нести ответственность, если их брак не сложился. Может быть, Чарльз ждал, что я всегда буду такой, какой была до свадьбы. Но у нас появились дети, а потом у меня — рак. Я не могла поддерживать Чарльза, как раньше, поддержка нужна была мне самой.

— Ты настроила его против матери, — оборвал меня Альберт, — и испортила их отношения.

Я с трудом верила своим ушам. С самого начала нашего знакомства Чарльз повторял, что ни капли не уважает свою мать. Так при чем здесь я?!

— Почему вы так решили, Альберт? У вашего сына изначально были с Марси непростые отношения, — попыталась защититься я.

— Во время похорон твоей матери Чарльз встал и сказал, что она была ему как мать. Но это неправда: у него же есть своя мать! Живая! — Свекор всегда был очень пассивным, но сейчас в его голосе появились агрессивные нотки.

Я с трудом заставила себя успокоиться.

— Знаете, Альберт, я понимаю, что слова Чарльза могли ранить вас. Но ведь сказал это он, а не я.

Если бы только свекор знал, что Чарльз говорил про них с матерью. Как он рассуждал о наследстве в случае, если бы родители погибли в автокатастрофе.

— Ты всегда плохо к нам относилась, когда мы приезжали в гости, — продолжал Альберт.

— Да только я одна вас и обслуживала, когда вы нас навещали! Чарльз вас полностью игнорировал. Разве вы этого сами не замечали? Почему вы сейчас обвиняете меня во всех грехах?

— Ты очень себе на уме, — заметил отец мужа.

Я не могла переубедить Альберта. Кроме этого, я чувствовала, что мне трудно дышать. Так что я встала из-за стола и вылила остатки чая в раковину. Видя, как темная жидкость исчезает в сливе стальной раковины, я представила себе, что это моя собственная желчь, поднимающаяся к горлу.

— Я вижу, что этот разговор ни к чему не приведет. Я лучше пойду помогать папе упаковывать вещи перед переездом.

Я поставила чашку в посудомойку и вышла из кухни. Закрывая дверь, я слышала, что Альберт еще что-то говорит. Я села в автомобиль, завела мотор и расплакалась.

Я тронулась с места. При выезде из поселка я поехала налево по знакомой мне дороге. Мысли путались, в голове был полный бардак. Потом повернула направо и поехала на север. Над дорогой смыкались кроны высоких деревьев, и я ощущала себя в безопасности, словно деревья меня защищают. Я ехала без цели, просто для того чтобы собраться с чувствами.

По пути мне встречались места, связанные с драгоценными воспоминаниями. Я проехала супермаркет, в котором мы отоваривались, когда я впервые приехала к Чарльзу в гости. Магазинчик My Favorite Things, в котором продавались домики для кукол и где мы с Элли провели много часов. Ресторан Wagon Wheel, где готовили лучший в мире завтрак и где я однажды застряла в снегу, а Чарльз приехал, чтобы меня откапывать.

По извилистой дорожке я подъехала к небольшому дому, в котором мы жили, когда у нас появились дети. Я доехала до спуска, который они называли «Холмик Уииии!». Даже уже переехав, зимой Элли и Сэмми часто просили привезти их сюда, чтобы спуститься с Холмика, визжа: «Уиии!»

Я смотрела на наш старый дом и думала, как же счастливы мы были тогда. Вдыхала воздух, наполненный ароматами весны, и чувствовала, как становлюсь невесомой.

Медленно вернулась к машине, съехала с пригорка, вырулила на шоссе и направилась в сторону квартиры отца. Когда я вошла, он стоял с телефонной трубкой в руке, которую тут же положил, как только увидел меня.

— Я только что звонил тебе домой. Уже начал волноваться. Где ты пропадала? — спросил папа.

Я рассказала ему про неприятный разговор с Альбертом.

— Не переживай из-за них, Ди. Они странные и всегда такими были. Я бы больше удивился, если бы родители Чарльза высказали тебе благодарность. Видимо, яблоко от яблони недалеко падает, — казалось, что отец выглядит более усталым, чем расстроенным. Он обнял меня и добавил: — Все образуется, Ди, ты сама это прекрасно знаешь.

Правда, тон папиного голоса был гораздо менее уверенным и убедительным, чем слова, которые он произносил.

— Грузчики приедут в девять утра в понедельник. Давай уложим все, что осталось. А потом можем где-нибудь пообедать. После хорошей еды всегда себя лучше чувствуешь.

Мы упаковали пять коробок и поставили их в багажник моего автомобиля. Все остальные вещи в папиной квартире были уже собраны. Отец решил пожить у Лидии, пока не закончится ремонт в подвале нашего нового дома. Он не хотел останавливаться у нас, потому что не имел никакого желания видеть Чарльза.