бы своими глазами. Фургон – доказательство, что я не бредила и все происходило наяву. Зачем только похитителям было оставлять машину незапертой, да еще и с запиской внутри?

– А водитель? Его нашли?

– Нашли. – Костя прочистил горло. – Мертвым, в кабине. Они сначала подумали, что водитель уснул: не заметили следов крови на красном. Пустил себе пулю в гортань, представляешь?

«Не заметили кровь на красном», – эхом отозвалось в голове. Я вспомнила, во что был одет похититель – в красную клетчатую рубашку. Пазл сошелся. Деталь к детали. Резко у меня пересохло в горле, а внутри стало тошно при мысли о похищении, что я гнала от себя, как могла, боясь окунуться в темные воды страха и не всплыть обратно. Почему Глеб застрелился? Потому что упустил меня?

– По описанию все выглядит очень странно. Нужно внимательно осмотреть место и изучить записку.

– Думаешь, он не мог покончить с собой?

Костя мотнул головой:

– Не тот типаж. Впрочем, кто знает? Расскажу, если узнаю больше. Все же, если мужчина окажется тем самым маньяком, в городе станет безопаснее. Посмотрим. Ладно, я пойду. – Отец уже потянул за собой дверь, но резко остановился, вспомнив нечто важное, сказал: – Только не рассказывай никому в школе, ладно? Незачем зря людей обнадеживать, пока не прояснится.

– Ладно.

– Спокойной ночи, Ася. – Костя напоследок одарил нежной улыбкой.

– И тебе, папа.

Похищение было правдой. Такое же, как первый поцелуй с Ником, прогул школы. Я что-то упускала. Что-то, меняющее все события в корне. Пыталась вспомнить детали похищения, и чем больше пыталась, тем ощутимее казался выпавший из памяти фрагмент. Я медленно вспоминала хронологию событий дня, и мне начинало казаться, что я ищу иголку в стоге сена. Внезапно в сознании всплыл силуэт Артура. Как он садится передо мной на корточки, прикладывает ладони к вискам. Неприятная тряска отдавалась вибрацией по всему телу. Артур смотрел на меня, в глазах читался страх. Что он сказал тогда? «Не работает»? Но что «не работало»? Я облокотилась о стол и обхватила голову руками, точно это могло помочь. Стараясь сосредоточиться, я закрыла глаза и ухватилась за воспоминание.

Темный фургон. Я прячусь за коробками, когда дверь открывается и внутрь попадает свет. Слышу голоса. Это похитители. Боже… Один женский, другой мужской. Галина и Глеб. Малиновая помада. Глеб поднимает меня за грудки, и я удивляюсь, как легко ему это удается. Куртка больно впивается в подмышки. Дальнобойщик вытаскивает меня на улицу. Я пытаюсь вспомнить, что было дальше, и боль в висках нарастает. Режущая, точно внутри меня копошился ворох остроконечных иголок и они все разом попросились наружу, борясь с соседями за право первенства. Боль настолько сильная, что у меня слезятся глаза, но я не отпускаю воспоминание. Внутренний голос твердит: стоит отпустить, и недостающий фрагмент мозаики утрачен навсегда.

В ушах нарастал гул, поглощая все звуки в квартире. Я старалась игнорировать все, что мешало сосредоточиться. Чувствовала себя так, будто еще немного и голова разорвется. Что случилось, когда Глеб вытащил меня из грузовика? Я закричала. Долго и пронзительно, пока не заболело горло. Передо мной стояла Галина. Помню взгляд ее обманчиво невинных голубых глаз. Почти прозрачных и ярких, как корка льда на Байкале в морозную пору. Она говорила какие-то слова так тихо и спокойно, что я готова была уснуть, точно под силой маминой колыбельной в детстве. Помню, глаза затягивало предсонной пеленой, и вот я уже была готова поддаться сну, упасть в теплые объятия Морфея, как вдруг все прошло. Галина исчезла, а вместо нее перед глазами проносилась густая дымка. Облако имело почти человеческое очертание и будто осознанно перемещалось по лесному пространству то приближаясь, то отдаляясь. Цветные вкрапления неравномерно окрашивали туманный сгусток, внутри происходило какое-то движение. Мгновение, и из облака по воле невидимой силы появилась Галина. Ее отбрасывает, как ничего не весящую тряпичную куклу, к фургону. Глеб широко расставил ноги, ища опоры, и развел руки в стороны, готовясь к атаке. Он широко раскрыл рот. Из самых недр его естества раздался почти животный рык, и именно тогда я обратила внимание на зубы: два острых клыка торчали, возвышаясь над остальным рядом.

– Вампир, – сорвалось с моих губ, и боль прекратилась, стоило всем кусочкам пазла встать на места.

Обессиленно я припала к спинке стула, смотря перед собой. Взгляд не задерживался ни на чем конкретном. Мне нужна была передышка. Почему я забыла о странной дымке и о последнем, что видела в лесу? Помню, как следом кто-то позвал меня по имени. Каким был этот голос: мужским или женским? Он показался мне знакомым, и на мгновение я почувствовала облегчение, точно зная: спасение близко. Воспоминание о лесе оборвалось на этом моменте. Невидимая сила подхватила меня на руки и понесла так быстро, что перед глазами замелькали разноцветные линии, не позволяя рассмотреть ничего конкретного. Когда все стихло, я обнаружила себя на мягкой софе в старинной усадьбе и увидела Станислава. В голове зародилось зерно сомнения.

В тот вечер я долго размышляла о произошедших событиях, позабыв о сне. Кто бы мог подумать, что одна выпавшая из памяти деталь способна в корне изменить все? Наутро я была уверена в одном: мне нужно поговорить со Стасом.

Глава 5

Поиски правды

Костя еще не вернулся, когда из телефона раздался звон будильника. Я лежала на постели, смотря в белоснежный потолок. Ночные размышления увлекли меня настолько, что я даже не переоделась. Поднявшись с кровати и собравшись в школу, я позвонила отцу. Через несколько долгих гудков он поднял трубку:

– Алло.

– С добрым утром.

– Да уж, – устало отозвался Костя. – В общем, это он. Все указывает на то, что ксертоньский маньяк покончил с собой. Предсмертная записка весьма убедительна. Мы еще разбираемся, но я почти уверен, что все кончено. – Он тяжело вздохнул. – У меня не получится вырваться или послать кого-то из ребят подвезти тебя до школы. Здесь настоящий аврал. Ты можешь кого-нибудь попросить? Стаса или еще кого?

Идея выглядела заманчиво, и в то же время от нее пробирала дрожь. Наедине можно было пристать к Станиславу со скопившимися за долгую ночь вопросами, вот только насколько я могла быть в безопасности, находясь рядом с ним? Оставалось только гадать. Лучшее, что я могла сделать, – это подстраховаться.

– Слушай, неудобно как-то. А ты не мог бы с ним созвониться и договориться? Я столько вчера Стасу наговорила, что, боюсь, он откажет.

– Это что ты ему наговорила?

– Да всякого, – уклончиво ответила я. – Ну так